Вепрь. Феникс
Шрифт:
Патта не была столицей страны, это был обычный торговый порт. Вернее не обычный, а очень большой, центр морской торговли Клузиума в Теплом море. Вот только отличить торговцев от пиратов здесь было практически невозможно. Разве только пираты предпочитали не особо большие и быстроходные суда, среди которых преобладали шлюпы и бригантины, с непропорционально большими экипажами. Пираты предпочитали не курочить корабли и ограничиваться картечными залпами и абордажами. К чему дырявить посудину, которая по сути так же является товаром, а потом, не всегда трюмы их маленьких кораблей могли вместить в себя груз жертвы, так что его лучше доставить на том судне, которое его собственно и перевозило.
Как
Проход в гавань Патты был узким, сама гавань не так просторна, так что большинство капитанов предпочитали отстаиваться на внешнем рейде, предпочитая входить в сам порт только для того, чтобы принять или разгрузить груз. Оно на внешнем рейде не так спокойно как на внутреннем, и если поднимется буря волнение было весьма существенным, хотя и не опасным, если не сорвет якоря. Но такие бури были весьма редки, зато плата за стоянку значительно меньше. На внутреннем рейде она была в буквальном смысле почасовой. Этим и объясняется то обстоятельство, что при небольших размерах внутреннего рейда, тесноты там никогда не водилось.
В планы Виктора переплата не входила, как не входило и излишнее привлечение внимания к своей персоне. Ему ни коим образом не хотелось предстать в качестве представителя славен. Была одна задумка и если все выгорит именно так, как он планирует, то все обойдется вообще без кровопролития.
Как выяснилось, с тем, что у него имеется корабль, он сильно просчитался. Капитан нанятого судна категорически отказался иметь какие бы то ни было дела с пиратами. Оно и без того, каждый раз когда суешься в Вайский пролив ломаешь голову, повезет или не повезет, а если пиратская братия начнет целенаправленную охоту, то шансы резко падают. К тому же, он готов взяться за перевозку, но никак не готов подписываться под военную операцию. Никакие заверения, что в планы Виктора вовсе не входит брать пирата на абордаж, его не убедили.
Пришлось искать стороннее судно. Не сказать, что это было простое дело, но через пару дней ему все же удалось найти одного контрабандиста, готового рискнуть за звонкую монету. Тот не испытывал никакого пиетета в отношении разбойников, так как не видел разницы где те базируются, они все были готовы схарчить его на завтрак. Вот только за те десять лет, что он водил свою щуку, тип славенского судна, которому отдавали предпочтение кантробандисты, никому еще не удавалось взять его в оборот, а ему ни разу не довелось избавиться от груза, чтобы облегчить кораблик.
Судно длинной было не больше двадцати пяти метров и шириной по палубе около шести. Узкое и ходкое, подверженное сильной качке, но вместе с тем очень быстроходное, имеющее две жестко закрепленные мачты, с подвижными реями и с прямыми парусами и два кливера, косых паруса крепящихся к бушприту. Кораблик вполне уверенно мог двигаться и против ветра. По форме он чем-то напоминал поморские кочи, имел надстройки на корме и на носу, верхнюю палубу и трюм. Не сказать, что узкие и хищные обводы позволяли иметь просторный трюм и перевозить большое количество груза, но для контрабандиста этого и не нужно, его задача быть незаметным, быстрым и вертким, чтобы избежать нежелательных встреч. Все это у щуки присутствовало, иначе она не смогла бы так долго служить верой и правдой своему владельцу столь продолжительное время.
Экипаж кораблика насчитывал двадцать человек, чего было вполне достаточно и для того, чтобы управляться с парусным вооружением и для того, чтобы в случае необходимости использовать восемь пар весел, что было вполне возможным ввиду не таких уж высоких бортов. Из-за этого могло сложиться впечатление, что щука не способна выдержать шторм, но кормчий утверждал, что его 'Шустрый', именно так называлось суденышко, способен выдержать весьма серьезное волнение, но правда признавал, что от осенних и зимних штормов, отличающихся особыми силой и продолжительностью, предпочитает беречься.
Портовый чиновник на палубе на долго не задержался. Только велел вызвать на палубу всех членов команды, пересчитал их по головам, удовлетворился заявлением, что судно рыболовное и в трюме рыба, после чего принял причитающиеся за стоянку на внешнем рейде, а так же пошлину за торговлю рыбой и ретировался. Его путь на шлюпке от небольшого деревянного причала для лодок, до корабля занял куда больше времени, чем так называемый досмотр вновь прибывших.
Виктор и его люди так и не вышли на палубу, оставаясь в кормовой надстройке, где имелись крохотные каюты, не больше купе в железнодорожном вагоне. Кстати, койки были так же откидными, рассчитанными на четверых, столика правда не было. Как пояснил кормчий, если весь груз не удавалось разместить в трюме, то использовались эти помещения, а команда располагалась с куда меньшими удобствами. Сейчас в качестве груза рассматривались люди Виктора, так что команда не роптала. Чего с них взять, груз он и есть груз, тем паче за него хорошо заплатили.
— Странно, как-то все прошло, — произнес Виктор, обращаясь к кормчему, когда тот заглянул в каюту.
— А чего странного. Он меня давно знает и знает, чем я пробавляюсь, за то и мзду имеет. Ладно, вы до ночи на палубу не суйтесь, а как стемнеет, мы вас в лучшем виде свезем на берег.
— Боишься, что прознают о лишних пассажирах?
— С чего бы, — искренне удивился контрабандист, — Вы для меня только товар, как и тот, что в трюме лежит.
— Так ты груженный?
— Эх вы, крысы сухопутные, груженый корабль от порожнего отличить не можете, а туда же, с пиратами тягаться.
— Погоди, так ты все едино сюда направлялся?
— Ну да. Дела у меня здесь. Но если оказия вышла двойную выгоду поиметь, то отчего бы и нет. А на палубе не показываться я вам говорю, чтобы вас со мной не увязали, вы ить по горячему сюда прибыли, а у контрабандистов и пиратов есть неписаное, правило, в порту не гадить. Эвон вишь, стоит шлюп? — Кивнул кормчий в открытое окошко, забранное слюдой, но по причине духоты открытое нараспашку. — То капитан пиратский, Смолит прозывается, два раза за мной гонялся и оба раза с носом остался, четверых его барбосов мы из мушкетов крепостных израсходовали, а он троих наших к Отцу небесному спровадил, да одного покалечил, обезножил, да ты видел его, — ага, был один в команде, что на деревяшке скакал, резво так, не всякий здоровый угонится. — Так мы с ним не раз в граде встречались, да и сейчас эвон раскланивались.
— Стоп. Ты хочешь сказать, что этот пират два раза пытался тебя взять на абордаж, но ты сумел уйти, да еще и людишек вы друг у друга покрошили, а сейчас мирно стоите в порту?
— Вот странный человек, а я тебе про что толкую.
— Так вы получается враги?
— Не. Не враги. У него свое занятие, изловить корабль да пограбить, у меня свое, обмануть всех и убежать с товаром. Какие же враги, коли каждый своим делом занят. Оно если в море повстречаемся то все сызнова учнем, каждый свое гнуть. Но в водах Клузиума не моги трогать никого, не то всех псов спустят.