Верь мне 1. (не) Верю

Аверина Екатерина

— Прости, отец, — не боясь испачкать штаны, опустился на колени, покорно склонил голову. — Я подвел тебя. Не справился. Карим… Брат предал меня ударив в самое больное место. Я наказал его. Не мог иначе, ты же знаешь. С мамой сложно. Ты ведь знаешь ее упрямый характер. А еще я просрал свою семью, — поднял голову, посмотрел на строго сдвинутые густые брови. — Запутался в собственных ошибках. Ты прав был тогда. Маленькая, неокрепшая девочка не готова была стать женой, а я так увлекся опекой, что не смог сделать из нее женщину. Ей так идет свобода, пап. У нее горят глаза, в ней появилась уверенность. Я даже смирился с тем, что кроме меня вокруг нее есть другие мужчины. Я восхищен тем, что

Аня, несмотря на все, что я с нами сделал, стала сильнее, но осталась собой, — улыбаюсь. — Мне так нравится. А еще я не могу без нее. Меня ломает, что нет возможности прикоснуться. Хочется вдыхать ее запах и до конца жизни просить прощения. Я принял еще одно решение. Оно далось удивительно легко.

Замолчал. В горле ком и непривычная влага струится по щекам. Сломленный, уставший, опустошенный. Вся боль, отчаяние, страх, ненависть, злость на себя — все это выливается тихими слезами на могиле отца.

Я встретил рассвет в тишине рядом с родным для меня человеком. Ни алкоголь, ни нервные срывы не приносили мне облегчения. Я лишь сильнее ненавидел себя за всю боль, что причинил ей. Сегодня мне действительно стало легче. Молчаливая поддержка отца стала опорой, фундаментом для следующих шагов.

Мне никогда не стать идеальным. Таких людей просто нет. Я никогда не стану слишком добрым или мягким. Но ведь Аня полюбила меня таким, а я испугался. Выходит, испугался самого себя.

— Спасибо, отец, — коснулся губами его лба на фотографии, глубоко поклонился, еще раз коснулся пальцами красного гранита, на котором собрались капельки утренней росы. — Спасибо, — повторил одними губами и пошел к машине.

Надо поговорить с матерью.

Глава 56. Новые границы. Мать

Аслан.

Хлопнув дверью машины, сделал решительные шаги в дом своего отца. Утренняя тишина гостиной, тикающие на стене часы, цветы на небольшом журнальном столике. Вроде уютно, но пусто.

Открыл на всю плотные шторы, сделал себе чашку крепкого кофе, сел на диван в ожидании, когда семья проснется.

— Аслан, — мать взволнованно выдохнула мое имя. Она всегда рано встает, так что я ничуть не удивился ее появлению здесь в такое время.

— Поговорить приехал, — Валида Зауровна плавно присела в кресло напротив меня.

— Надеюсь, ты передумал насчет Карима? Он же твой брат, — так и знал, что начнет давить на жалость и совесть. Не шелохнулось ни то, ни другое.

— Не говори со мной о нем. Я запрещаю. Карим — предатель. Тема закрыта. Говорить я буду не о нем, а о себе, своей жене и нашем совместном будущем. Мы нарисуем новые границы, и всем их придется соблюдать, чтобы не потерять ту часть семьи, что еще осталась.

— Я тебя не понимаю, Аслан, — мама села удобнее, сложила на коленях руки.

— Ты и сестренки — моя семья. Как единственный мужчина, я буду продолжать о вас заботиться, обеспечивать, помогать всем, чем смогу. НО! И это очень важное «но», мама. У меня есть Аня. И это тоже моя семья. Мне не нужна вторая жена. Я хочу одну — свою маленькую Амирову. Быть только с ней, любить только ее, растить вместе детей. Это и есть граница, мама. Вы — это одна половина моего сердца, Аня — вторая. Вы не можете существовать друг без друга, ведь человек не может жить только с половиной сердца. Нужна лишь гармония, чтобы оно билось ровно, не задыхаясь от постоянных раздоров. Не надо постоянно упрекать ее. Ты должна уважать мой выбор и принять его. Не влезать в наши с ней отношения и нашу постель. Мы в состоянии разобраться сами. Я хочу приезжать в гости, собираться всем за одним столом и не быть громоотводом для двух дорогих

мне женщин — матери и жены. Ты можешь научить ее мудрости без давления, упреков и обвинений, а Анюта внесет немного свежести в этот дом. Хочу привозить к тебе внука, а он у тебя обязательно будет и это тебе тоже нужно принять. И ты будешь баловать его, как и положено бабушке, но не пытаться учить нас, как воспитывать этого ребенка. Если мне нужен будет совет, я приду и спрошу. Хочу, чтобы Аня перестала бояться сюда приезжать и когда ей понадобится женский, материнский совет, могла приехать к тебе, и вы будете говорить. Пусть она жалуется на меня, если я не прав. Я прошу тебя принять ее и поддержать.

В просторной комнате повисла тишина. Мать нервно потирает ладони, сгибает, разгибает пальцы, сжимает губы в тонкую бледно-розовую полоску. Даю ей время все обдумать, разложить в голове. Просто пью кофе наслаждаясь теплыми лучами солнца, заглянувшими в гости через окно.

— Асик приехал! — обрадовалась младшая сестренка, сбежала со ступенек, обняла сзади за шею, чмокнула в щеку. — Мам? Все хорошо? Вы опять поругались? — щебечет Амина.

— Нет, — глажу ее по руке. — Все хорошо. — Покормишь старшего брата?

— Конечно, — мелкая соскучилась. Она снова чмокнула меня в щеку и умчалась в сторону холодильника. — А ты чего хочешь, Ас?

— Пофиг. Все сожру, — улыбнулся ей.

Давно мне дома не было так легко. Сам виноват. Сам допустил. Слишком много всего свалилось после смерти отца. Не вывез, но я наверстаю. Мне есть ради кого это делать.

— Аслан, — заговорила мама. — Но ведь люди говорят… Старший Амиров без наследника. Я хотела… — она подбирает слова оправдания.

— Мне плевать, что говорят люди, мама. Гораздо важнее, чтобы у нас в семье все наладилось.

Она снова замолчала. Я не давлю. Ей надо это переварить и принять, выбора просто нет.

Амина накормила меня завтраком. После бессонной ночи глаза стали закрываться сами.

— Иди поспи, — мать погладила меня по волосам выдергивая из дремы. — Все будет хорошо, — ее сухие губы коснулись моего виска. Я ответил ей поцелуем в макушку. Крепко обнял эту маленькую вредную упрямую женщину и ушел спать. За руль в таком состоянии нельзя, а у меня до вечера еще одна важная встреча.

Глава 57. Новые границы. Последний шаг

Аслан.

Решив, что я и так слишком затянул с этим вопросом, еду к Анюткиным родителям. Решать вопросы из одной категории лучше одним днем. Я знал, что ее отец сейчас дома. Мне нужен именно он.

— Ну и видок. Ты бухал что ли неделю? — усмехается Владимир пуская меня на порог своей квартиры.

— И это тоже. Поговорить хотел. Можно? — серьезно смотрю ему в глаза.

— Ну заходи, поговорим, — Анюткин папа прошел на кухню, поставил чайник. Умный мужик сразу понял, что пить я не буду, а «на сухую» будет тяжко. На стол встали две полулитровые кружки крепкого черного чая, бутерброды, несколько кусков домашнего мясного пирога. — Поругались? — спросил Владимир, глотнув из своей кружки. Смачно выматерился обжигая губы. (ага, я знаю, как он это умеет в отсутствии жены).

— Разошлись, — мужчина удивленно приподнял бровь. — Но я сейчас активно работаю над ее возвращением домой.

— И где моя дочь? — его пальцы сжались до бела.

— Квартиру сняла на другом конце города. Как можно дальше от меня, — сердце сжалось, но я не страдать сюда приехал.

— Поняла, наконец, моя дуреха, что не за того выскочила, — он делает еще глоток кипятка, снова матерится, ставит кружку дальше от себя.

— Наверное, — жму плечами откидывая голову на стену позади себя.