Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Эту проблему он решал в интересах личности ребенка и его прав. Отвлекаясь мысленно от своего кружка, он писал о первенстве права детей на образование и даже о принуждении родителей посылать детей в школу. Права человека должны быть не только у родителей, которые из религиозных, а чаще из экономических побуждений заставляют детей работать, лишают их грамотности.

Обязательное начальное образование, а в более широком смысле просвещение народа, оказалось естественным продолжением их кружка по народной литературе. Но неожиданно на первый план вышло другое дело, вызванное надвигавшимся народным бедствием — голодом.

* * *

Управляющий Попов сообщает, что в Вернадовке второй год подряд

ожидается неурожай. С юго-востока, как часто случалось, надвигалась на Поволжье и черноземную полосу великая сушь. Вернадовка, расположенная на границе Тамбовской и Пензенской губерний, захватывалась суховеем.

Выехав в имение, Вернадский сообщал, что повсюду слухи о голоде; через имение идут и идут нищие. 24 июня 1891 года в дневнике записывает: «В массе крестьянской какая-то покорная отчаянность. Я как-то всем существом осознал, как дорог мне этот народ, что я неразрывная часть его и в то же время я ничем не могу помочь ему и делаю все по тому же течению, которое какими-то железными непреложными законами охватывает все теперь. <…> Моя помощь при этом разобьется на мелочи: я могу истратить все, что имею, и едва ли помогу массе — слишком она велика. Как быть, что делать?»7

Как-то все сошлось летом 1891 года: заканчивался самый трудный — первый — преподавательский год, нужно готовиться к защите магистерской диссертации, которая уже назначена Докучаевым на осень, завершить прошлогоднюю экспедицию по Полтавщине и быстрее составить по ней отчет.

В середине июля опять, как и в прошлом году, в страшную жару отправился в Полтаву, а оттуда в Кременчуг и заканчивал почвоведческую работу. Теперь ехал на собственные средства, так как земские не отпущены.

Через год вышла его работа о почвах Кременчугского уезда. Она вошла в большую докучаевскую работу по исследованию природных богатств европейской части страны. В обеих губерниях, где такая экспедиционная работа шла — Нижегородской и Полтавской, — тогда же построены земствами великолепные природоведческие музеи, ставшие центрами местной научной работы. Создавались опытные почвенные станции для агрохимических и агрономических работ. Но вскоре правительство сильно ограничило право земств на научную работу, запретило создавать карты. Указ вызвал возмущение и земцев, и ученых. С этих лет идет на убыль энергичная деятельность Докучаева.

А два музея, кажется, единственные (по одному в России и в Украине), остаются великолепными памятниками земской научной работы. Полтавский музей, построенный в стиле какого-то яркого украинского модерна, пострадал еще в последнюю войну, когда сгорели карты, в том числе и изготовленные Вернадским. Но ныне он замечательно отреставрирован и память о Докучаеве, о Вернадском, Краснове и других докучаевских мальчиках хранится бережно.

* * *

В августе Вернадский возвращается в Москву, работает над отчетом, готовится к лекциям и к защите диссертации. По обычаю тех лет семьи, не имевшие своих домов, на лето отказывались от квартиры, уезжали в деревню или на дачу, а осенью нанимали новую. В сентябре Вернадские поселились на углу Трубниковского и Дурновского переулков, где ныне пролегает Новый Арбат и куда они потом вернутся в 1930-е годы.

В конце сентября два события вызвали Вернадского в Петербург. Одно — трагическое, потрясшее братство до основания. В страшных мучениях умерла от туберкулезного менингита Шура Ольденбург, оставив неутешного Сергея и маленького сына Сережу.

Корнилов писал, что смерть всеобщей любимицы, какой была Шурочка, еще теснее их соединила. На похороны собрались все. Опять, как встарь, до утра сидели и говорили. И уже перед рассветом, по словам Корнилова, в память о Шурочке поклялись посвятить свои силы борьбе за введение в стране правовых начал, за мирное изменение

государственного строя.

Говоря, что были все, Корнилов, возможно, ошибается. Вероятно, Вернадский приехал только на следующий день. Он пишет, что был на могиле Шуры и что нашел не уныние, а душевное единение и подъем духа. Братство окружило Сергея любовью и дружеским участием и помогло ему пережить первые, самые трудные дни после потери.

* * *

Двадцать восьмого сентября в родных стенах университета на Васильевском острове Вернадский защищал свою диссертацию. Оппонировали В. В. Докучаев и химик Д. П. Коновалов, кристаллограф Е. С. Федоров (оба будущие академики). В первом ряду сидели и волновались Гревс, Шаховской и Сергей Ольденбург.

«Теперь напишу про диспут, — делился Вернадский первыми впечатлениями с Наташей. — Сошел он, говорят, хорошо. Я себя чувствовал так себе: публичная хвальба так же мало приятна, как и нападки».

Диссертация получила высокую оценку, и университет присвоил своему кандидату ученую степень магистра минералогии и геогнозии.

Вернадский отнес экземпляр диссертации Менделееву и на другой день познакомился лично со своим университетским кумиром, которому когда-то восторженным юнцом внимал в переполненной 7-й аудитории.

Знакомство совпало с концом академической карьеры Менделеева. Как раз в те дни Дмитрий Иванович был грубо изгнан министром И. Д. Деляновым из университета за поддержку студенческой петиции о предоставлении университету автономии. Точнее сказать, Менделеев взялся передать петицию министру и после того, как тот отказался его принимать, подал в отставку.

А еще в столице братьям удалось начать совсем новое дело — комитет помощи голодающим. «Ту работу, которую мы делали по поводу регистрации сведений о голоде, будут вместе делать и здесь, — сообщает Вернадский Наталии Егоровне. — Это главный результат пока поездки. Я никогда бы не решился — но Митя устроил…»8

Шаховской, который «страшно энергичен и молодец», и на сей раз оказался детонатором. В сентябре, когда угроза голода стала реальностью, в Москве начались сборы пожертвований и собрания интеллигенции. На них стоял тот вопрос, который Вернадский задавал себе в письме жене: «Что делать?»

Неясные мнения Шаховской однажды сделал ясными. На собрании в доме Петрункевича, где, кстати, присутствовал Лев Толстой, Дмитрий Иванович всех увлек своим выступлением. Он говорил страстно, убедительно, завоевывая сердца слушателей. Если интеллигенция останется в стороне, отсиживаясь в сытой Москве, на нее ляжет грех, заявил он. Конечно, некоторые предпочтут отдавать деньги в один из правительственных комитетов. Но уверен ли кто-нибудь, что там средства будут истрачены наилучшим образом? Зная нравы чиновников и их отношение к делу, можно быть уверенным в обратном. Нужно действовать самим, непосредственно и на месте, доказывал Шаховской.

Кажется, не так уж важно, отдать ли средства в один из правительственных комитетов или действовать самим? Но нужно представить себе тогдашние государственные взгляды, когда любая самодеятельность не то чтобы не допускалась, но будучи даже возбуждена с самыми чистыми намерениями, все-та-ки воспринималась как подозрительная. Понятие общественное имело совсем иной оттенок, не несло характера дела.

В те дни выдающуюся роль сыграл Лев Толстой. Любовь к ближнему, которой он старался следовать не только в своих писаниях, внушила ему правильную тактику благотворительности. Он хорошо знал деревню и видел, как голод изменяет людей. В них просыпаются и начинают действовать страшные звериные инстинкты выживания. Женщины и дети в семьях остаются обделенными.

Поделиться:
Популярные книги

На границе империй. Том 3

INDIGO
3. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
5.63
рейтинг книги
На границе империй. Том 3

Держать удар

Иванов Дмитрий
11. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Держать удар

Эффект Фостера

Аллен Селина
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Эффект Фостера

Не грози Дубровскому! Том VIII

Панарин Антон
8. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том VIII

СД. Том 17

Клеванский Кирилл Сергеевич
17. Сердце дракона
Фантастика:
боевая фантастика
6.70
рейтинг книги
СД. Том 17

Темный Патриарх Светлого Рода 3

Лисицин Евгений
3. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 3

Сумеречный Стрелок 3

Карелин Сергей Витальевич
3. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 3

Пипец Котенку!

Майерс Александр
1. РОС: Пипец Котенку!
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Пипец Котенку!

Неудержимый. Книга IV

Боярский Андрей
4. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга IV

Дурная жена неверного дракона

Ганова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Дурная жена неверного дракона

Я не князь. Книга XIII

Дрейк Сириус
13. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я не князь. Книга XIII

Я – Орк. Том 6

Лисицин Евгений
6. Я — Орк
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 6

Отмороженный

Гарцевич Евгений Александрович
1. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный

Безродный

Коган Мстислав Константинович
1. Игра не для слабых
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
6.67
рейтинг книги
Безродный