Верная Рука
Шрифт:
— Если мой белый брат умрет — горе его убийце! Хищные птицы леса разорвут на куски его тело. Это сказал Сос-Ин-Лиетт, вождь апачей!
— Пусть мой брат вместе со мной вершит суд над убийцей! — сказал ему Бизоний Лоб.
Вождь апачей склонился над раненым и осмотрел его голову.
— Удар булавы, — сказал он. — Возможно, пробит череп. Нужно устроить носилки на двух лошадях, чтобы довезти его до асиенды. А я пока отправлюсь на поиски травы орегано, которая исцеляет раны и не дает проникнуть
Когда пастухи ушли сооружать носилки для раненого, а Медвежье Сердце отправился искать целебную траву, Бизоний Лоб и его сестра остались вдвоем.
— Ты гневаешься на меня? — тихо спросила Карья.
Он не взглянул на нее, но ответил:
— Великий Дух отвернулся от дочери миштеков!
— Он покинул ее лишь на короткое время! — сказала она.
— Но за это короткое время случилось много печального. Граф обещал сделать тебя своей женой?
— Да.
— И ты ему поверила?
— Да. Он дал мне бумагу с письменным обещанием.
— А-а! И эта бумага еще у тебя?
— Она лежит в моей комнате на асиенде.
— Ты дашь ее своему брату?
— Возьми!.. Ты простишь меня? — робко спросила она.
— Я прощу тебя, если ты будешь послушной.
— Я буду послушной. Что я должна делать?
— Об этом ты узнаешь позже. А сейчас ты сядешь на коня и вернешься на асиенду, чтобы прислать сюда ко мне всех индейцев, которые называют себя детьми миштеков. Ты скажешь им, что Бизоний Лоб, их вождь, нуждается в них. Пусть бросят все дела и явятся сюда.
— Я отправляюсь немедленно!
С этими словами Карья вскочила в седло и унеслась прочь.
Вождь заметил, что к графу Альфонсо вернулось сознание. Он посмотрел на него презрительным взглядом и сказал:
— Пусть бледнолицый не ждет пощады. Он солгал.
— О какой лжи ты говоришь?
— Ты утверждал, что мексиканцы ждут тебя за холмом.
— Я сказал правду! Они последовали за мной без моего разрешения!
— Но ты позвал их на помощь! До этого ты еще мог рассчитывать на снисхождение, но теперь забудь о нем!
Он с презрением отвернулся от графа и больше не удостоил его ни единым взглядом. Вскоре возвратился Медвежье Сердце, приложил к ране на голове немца истолченную в густую кашицу траву и перевязал рану.
И пастухи к тому времени тоже справились со своей работой. Из сучьев, веток и одеял, оставшихся от убитых разбойников, они соорудили удобные мягкие носилки и прикрепили их к седлам двух стоящих рядом лошадей. На носилки осторожно положили Хельмерса.
— А что будет с графом? — спросил один из пастухов.
— Он мой! — ответил Бизоний Лоб. — Отвезите Громовую Стрелу на асиенду. Медвежье Сердце останется со мной!
Процессия двинулась в путь. Оба вождя некоторое время стояли молча; затем Бизоний Лоб
— Пусть мой брат следует за мной!
Мало сказать, что графу нелегко было следовать за обоими всадниками: это был, пожалуй, самый мучительный путь в его жизни.
Дорогу указывал Бизоний Лоб. Он направился сначала вдоль крутого склона горы, а затем началось медленное восхождение на нее. Примерно через час они достигли высокогорного плато и углубились в густой девственный лес. Среди лесной чащи, окруженные со всех сторон труднопроходимыми зарослями кустарника, стояли развалины древнего ацтекского храма. Он состоял целиком из усеченной каменной пирамиды, окруженной на почтительном расстоянии по периметру высокой каменной стеной.
В одном из внутренних дворов вокруг пирамиды когда-то образовалась глубокая лужа, со временем разросшаяся до размеров небольшого озерца, в котором скапливалась лесная влага. К этому водоему вождь миштеков и вел сейчас своего друга-индейца и пленного графа.
К самому берегу этого маленького озера подступали высокие деревья. Здесь оба вождя слезли с коней. Бизоний Лоб присел в высокую траву и жестом пригласил вождя апачей занять место рядом с ним. Согласно индейскому обычаю, они некоторое время сидели молча; затем вождь миштеков спросил:
— Полюбился ли твоему брату охотник по имени Громовая Стрела?
— Он полюбился мне! — отвечал вождь апачей.
— Этот бледнолицый хотел убить его.
— Он — убийца, ведь наш друг, возможно, умрет.
— Чего заслуживает убийца?
— Смерти!
— Так пусть же она настигнет его!
Снова прошло некоторое время в угрюмом молчании. Затем Бизоний Лоб продолжал:
— Знает ли мой брат народ миштеков?
— Я знаю его, — кивнул Медвежье Сердце.
— Он был богатейшим народом Мексики.
— Да, он обладал богатством, которого никто не мог измерить, — согласился вождь апачей.
— Знает ли мой брат, где теперь эти сокровища?
— Этого я не знаю.
— Умеет ли вождь апачей хранить молчание?
— Его уста молчаливы, как горные скалы!
— Так пусть он знает, что Бизоний Лоб стал хранителем этих сокровищ.
— Мой брат Бизоний Лоб может уничтожить их. В золоте живет злой дух. Если бы земля состояла из золота, Медвежье Сердце предпочел бы умереть!
— Мой брат обладает мудростью древних вождей. Но другие любят золото. Этот граф хотел завладеть сокровищами миштеков.
— Вот как!
— Он привел с собой восемнадцать воров, чтобы ограбить пещеру королевских сокровищ.
— Кто указал ему путь к сокровищам?