Верни себя!
Шрифт:
– Поклялись они, видите ли, - прошипел Янтарь, подходя к Алексу вплотную.
И раб тут же отлетел к прутьям клетки, получив пинок носком туфли в солнечное сплетение.
– Думаете, я не найду на вашу клятву управу?
Алекс вновь закричал от боли после соприкосновения с прутьями, а потом уже захрипел, опять поймав грудью молнию.
– Думаете, я настолько туп?!
* * *
– Нет, нет, нет!
– стоя на коленях перед лежащим на подиуме Алексе, твердила я как мантру, пытаясь как можно скорее добраться до нужных команд рабского ошейника.
– Живи, живи, живи! Не смей бросать меня, слышишь?!
Стимуляторы, усилители регенерации, антибиотики, анаболики, всё, что могло помочь ему выжить. Янтарь запретил мне использовать магию после того, как я попыталась воздушой волной оттолкнуть этого изверга от уже не подающего признаков жизни тела моего любимого. Да, конечно, меня после этого скрутила волна боли от наказания демонического ошейника, но хоть на пару мгновений это отвлекло Янтаря и помогло отрезвить этого маньяка. Хуже всего было не то, что пострадало тело. Его можно было восстановить в медкапсуле за пару часов. Хуже всего было то, что Янтарь так обезумел, что начал кромсать магический каркас Алекса. Вот эти повреждения даже заклинаниями восстановить было проблематично.
Сам же Янтарь, после того как я его отшвырнула, зарычал, но смог взять себя в руки и быстро вышел из комнаты. Правда, заблокировал мне возможность пользоваться магией для начала. Скотина! Я бы хоть тело подлатала после его издевательств! Переломы? Я не знала, осталась ли в теле Алекса хоть одна целая косточка! Нет, я не преувеличиваю. Потому что воздушный пресс может превратить человека в тонкий блин сантиметровой толщины за несколько мгновений. И Алекс попал под это заклинание уже в бессознательном состоянии, кстати. А не знала я потому, что не могла провести диагностику! Потому что этот псих желтоглазый закрыл мне возможность пользоваться заклинаниями! И просто ушёл!
Я заревела белугой, впервые за время плена у Янтаря чувствуя свою абсолютную беспомощность. Не феечка, бедная моя маска, а именно я. Я была на грани истерики! Потому что Алекс умирал на моих глазах, а я, предусмотрев многое, оказалась не готова к подобному. Вот конкретно к этому - не готова, и всё тут. К насилию Янтаря, к тому, что придётся приказывать Алексу издеваться надо мной, даже потерять одну из своих масок - была готова. А к тому, что могу в процессе потерять Алекса из-за того, что Янтаря переклинит и он не успеет вовремя остановиться - готова не была.
Да, у меня был план. Несколько планов, если быть точной. Я знала, что Янтарь не оставит нас в покое. Я знала, что он пойдёт на всё, чтобы нас поймать. Я решила поймать его на живца. На нас с Алексом. Ядовитое Лезвие, охотница на ловцов рабов, проделывала такое не раз. В этот раз тоже всё сработало. Осталось только подгадать время, сменить форму на малую, затеряться на время, достаточное для того, чтобы облачиться в броню и быстро уничтожить Янтаря. Одним ударом. Или несколькими. Средства для этого у меня были. Где? Подсказываю. Пространственная магия. И да, способ избавиться от оков у меня тоже есть. Но в моём плане не было Алекса, медленно умирающего на моих руках. Ну, рядом со мной, ладно.
В зал влетела огромная туча пикси и, не обращая на меня внимания, облепила Алекса.
– Нет! Не трогайте! Он ещё жив!
– вспомнив о страшилках, которыми пугали нас в детстве, закричала я.
– Дурная фейка!
– Король приказал это мясо к источнику тащить!
– Смекаешь, для чего?
– Тела в источник не скидывают, дурёха!
– Исцелить его несём!
– И тебя король требует!
Я и опешила после этого. У них тут всё не так. Всё направильно! Благой двор, двор весны и лета, двор роста и развития. Неблагой двор, двор осени и зимы, двор старения и угасания. Благой источник исцеляет, придаёт сил. Неблагой - лишает их, убивает. Это не исток и устье, это как реки с обычной водой или с разбавленной в ней кислотой. Тоже течёт, тоже имеет источник, но купаться в нём противопоказано, если не привык с детства. Или если не обладаешь чешуёй наподобие драконьей. Или дух источника не дал тебе разрешение на это.
Но каркас можно исправить лишь в источнике. Янтарь смог уговорить духа неблагого источника исцелить благого фэйри? Или... Или хочет Алекса полностью неблагим сделать. Прямо в источнике. Да пусть хоть неблагим станет, только живым! А я... Я приспособлюсь и к неблагому двору тоже. Каркас править, правда, придётся. Ну ничего. Один раз Алекс мой каркас уже правил, если понадобится - я готова снова через подобное пройти. И не раз, если нужно будет. Только чтобы выжил. Чтобы я смогла... да. Мне же тоже надо идти вместе с ними. И желательно не опаздывать.
* * *
Холодно. Где он? Почему здесь так темно? И холодно.
"Повелитель?"
Кто он? Кто такой повелитель? Это он? Или нет? И кто это спрашивает?
"Исток извращён. Я не смогу помочь".
Нет, не он. Вспомнил! Этот Повелитель управлял его телом в источнике, в Городе.
"Болото! Мы не можем их бросить одних! Кошка же не подпустит никого к Тере!"
О, и этот знаком. Кошка требовала ласки от Высшего, и появился он.
"Кому-то придётся измениться".
Снова Повелитель. О каком изменении он говорит?
"Я не могу, неблагой Охотник опасен даже для близких".
А этот голос он не знал. О чём это они? Тера... Бросить... Измениться... Ради Теры он готов не только измениться, он готов погибнуть. Но иногда изменение хуже гибели... Нет, не в его случае. Что может быть хуже того, что с ним уже случилось?
"Я это сделаю", - подумал он, обращаясь к голосам.
"Будь осторожен, Лекс", - услышал спустя пару мгновений тишины он голос Повелителя.
"Ты нужен Алексису не меньше нас", - предупредил тот, кто говорил про опасность неблагого охотника.
"Ты понравился Кошке, не разочаруй её", - сказал Высший.
"Удачи".
"И успеха".
"Очнись!"
Лекс дёрнулся всем телом, вдруг ощутив, что тонет. О, теперь понятно, почему холодно. Вода холодная. Неясно, почему темно, правда. Некогда думать. Надо бороться с потоком, надо выплыть на поверхность.
"Зачем ты сопротивляешься? Твоё тело почти мертво, твой дух искалечен, твой каркас повреждён. Ты похож на меня. Останься со мной!" - звонкий, журчащий голосок был искажён, как будто говорил с дна глубокого колодца.