Вернись ко мне
Шрифт:
– Мне показалось, ты получил удовольствие, – съязвила Рикка.
– Если честно, то я лишь слегка попробовал, получил лишь некоторое представление о том, что возможно.
Возбуждение боролось с тревогой. Наверное, он преувеличивает? Неужели возможно испытать большее удовольствие, чем она получила в ту ночь? Что касается его, то он, без сомнения, намерен держать все под контролем. Уж не начал ли он осуществлять свои намерения, волнуя ее своими легкими, дразнящими прикосновениями,
Но она не станет этого делать! Она испытывала огромное удовольствие, и брак – дело святое, но гордость повелевала, чтобы он не знал, как легко он может соблазнить ее. Если Дракон узнает об этом, она пропала.
– Я просто думала, что ты устал, – сказала Рикка и выгнула дугой бровь. – После такого долгого дня и путешествия.
Его возбужденное тело напряглось еще сильнее. Понимала ли она, что бросает вызов? Вероятно, нет, поскольку во многих отношениях она еще остается невинной. Он осторожно улыбнулся:
– Трогательная забота со стороны жены? Это лишнее, уверяю. Тебе понравился пир?
Пир? Рикка едва вспомнила о нем, хотя веселье еще продолжалось. Она еще могла слышать звуки музыки, которые порой долетали издали. Сейчас молодожены были только вдвоем. Она подняла глаза и снова испытала нечто вроде удивления. Его плечи загораживали лунный свет, лившийся через прикрытые ставни, и только свет очага освещал его черты. На этом фоне ее муж казался высеченным из камня.
– Твои люди добры.
– Они могут быть такими… Почему ты боишься?
– Я не боюсь! – Произнесенные слишком поспешно слова прозвучали фальшиво.
– Я думал, что ты просто стесняешься, но теперь вижу – дело не только в этом. Почему? Я ведь не незнакомец.
– И тем не менее ты для меня загадка.
Дракон сделал гримасу и потянул ее за локон, чтобы лучше видеть ее лицо.
– Ты льстишь моему самолюбию. Но скоро ничего этого не останется.
Она удивленно спросила:
– А что я сказала?
– Дело в том, чего не сказала, но это не важно. Я хочу услышать от тебя, моя жена, вздохи и стоны удовольствия, крики восторга еще до исхода ночи.
Рикка ахнула и отпрянула бы в сторону, но он предвидел ее реакцию и удержал за волосы – не больно, очень деликатно, и крепко – за талию. У нее были такие женственные формы. Рикка попыталась вырваться. Он засмеялся, увидев дивный огонь в ее глазах.
– Этот трюк со мной дважды не пройдет, – предупредил он, памятуя о том, как она освободилась от него в эссекском лесу.
Озадаченность в ее взгляде быстро сменилась появлением жаркого румянца на щеках, и это заставило его пожалеть о своих словах. У Дракона не было никаких оснований думать, что она снова поведет себя таким образом.
Тем не менее он кое-что изменил в своем поведении. Он отпустил ее волосы, однако привлек ее еще ближе к себе и легонько погладил свободной рукой по плечу. Рукава платья плотно обтягивали ее руки, и Дракон понимал, что Рикка ощущает его ласку почти так же, как если бы он гладил ее по голой коже.
– Зачем нам пикироваться? – пробормотал он. – Я лишь хочу подарить тебе удовольствие.
Она дрожала и чувствовала себя бессильной. Дракон положил руку ей на грудь, его длинные пальцы стали гладить и дразнить сосок, который напрягся и затвердел. Наклонив голову и продолжая крепко держать жену за талию, он зубами сжал сосок, шелк быстро увлажнился и потемнел от прикосновения его языка. Она обхватила его за плечи, почувствовав, что ее колени вот-вот подогнутся…
– Ты хочешь полностью контролировать меня. – Рикка произнесла эти слова бесстрастным голосом.
Дракон удивленно поднял глаза:
– Ты моя жена.
– Скажи уж лучше, что твоя собственность, разве не так?
Он пожал плечами, удивляясь, почему она спрашивает о столь очевидных вещах.
– Все жены принадлежат своим мужьям.
– Я хотела быть свободной.
Его глаза потемнели. В словах Рикки слышался гораздо больший вызов, чем он ожидал.
– Ты хотела чувствовать себя в безопасности от Вулскрофта и других, даже от меня. Поэтому ты и убежала.
Она покачала головой:
– Ах, нет, безопасность означала для меня монастырь, откуда даже мой отец не мог заставить меня уйти. Я хотела свободы, я вкусила ее, хоть и на очень короткое время, я хочу ее и сейчас.
Он крепко прижал ее к себе ладонями, пронзенный внезапной болью, которую причинили ее слова. Она снова хочет уйти? Сбежать, как это уже делала, и оставить его без надежды? Нет, небо, она не может этого сделать!
– Никто не свободен! – резко сказал Дракон. – У нас у всех есть долг и обязанности.
– Твой долг ты выбрал сам. Разве ты не возвратился после нескольких лет отсутствия и не вступил добровольно в наследование? Ты сам решил свою участь, ты хозяин положения, как и все мужчины. Я хочу того же самого для себя – не больше и не меньше.
– Но ведь ты женщина… – Дракон был искренне озадачен. Стремления, о которых она рассказала, свойственны мужчинам. Удел женщин – очаг и дом, воспитание детей, спокойная жизнь, защищенная от всевозможных превратностей судьбы. Мужчина, находясь в гуще битвы, во время любых невзгод и передряг должен рассчитывать на это, иначе каков во всем смысл?