Верность
Шрифт:
Мне вспомнились тела убитых, валявшиеся вокруг Грейстоуна. Эти жуткие картины бомбардировали мой разум. Сплошь незнакомые лица, но все равно человеческие. Столько погибших. За что их убивали? Только за попытку выжить и добыть средства к существованию для тех, кого они любили. Бессмысленные побоища, подло сокращавшие малое число тех, кто пережил уничтожение прежнего мира. Я вдруг ощутила полную невозможность понять причины, приведшие тогдашний мир к всеобщей катастрофе.
У Грейстоуна и Блэкуинга были вполне понятные причины для лютой вражды, и доказательства лежали передо мною. Слишком
– Грейс, – тихо произнес Хейден, вытаскивая меня из глубин темных мыслей. – Я не собирался тебя расстраивать.
Его рука легла на мою, и меня обдало жаром. Наши большие пальцы затеяли медленный танец.
– Мне… в общем, мне это жутко читать. Согласен? До какой отвратительной жизни мы докатились!
Сама не знаю, откуда взяла эти слова. Обычно я занимала противоположную, оптимистичную позицию, утверждая, что в жизни по-прежнему остается много прекрасного и удивительного. Но теперь, когда я увидела сухую констатацию фактов и узнала, сколько людей бессмысленно погибло только в одном лагере, прежние рассуждения показались мне смехотворно наивными.
Хейден нахмурил брови, забрал дневник и наклонился ко мне. Его рука по-прежнему лежала на моей.
– Грейс, я же помню твои слова. Совсем недавно ты говорила, что в мире осталось еще много такого, ради чего стоит жить, даже если условия жизни… тяжелы и суровы.
– Суровы, – медленно повторила я, проверяя смысл слова.
Оно вполне годилось для описания нашего мира, но никак не оправдывало творимое варварство.
– Послушай, ну не все же так скверно. Вот, например…
Он отпустил мою руку и потянулся за дневником. Пролистав почти до середины, Хейден пробежал глазами страницу, затем подвинул мне, показав, с какого места читать.
«Сегодня водил Джетта на его первый урок по стрельбе. Результат препоганейший. Природных способностей – ни капли, хотя он был невероятно рад и счастлив. На следующей неделе ему исполнится десять. Мейзи удалось раздобыть все необходимое для праздничного торта. Подарю Джетту игрушечный вертолет, который привез из вчерашней вылазки в город. Надеюсь, ему понравится».
Эту запись я читала, не скрывая улыбки. Мне сразу вспомнился упомянутый игрушечный вертолет и вечер, когда Джетт заснул и Хейден на руках отнес его в хижину Мейзи. Вертолет по-прежнему оставался любимой игрушкой Джетта и стоял на видном месте. Я легко представила, сколько восторга вызвали у Джетта торт и подарок Хейдена. Эпизод помог снять часть тяжести, навалившейся на меня после списка погибших.
– Джетту понравился вертолет? – спросила я, улыбаясь Хейдену.
– Не то слово, – усмехнулся Хейден. – Малец в него влюбился. Больше года таскал с собой повсюду, пока одна лопасть не отвалилась. Дакс починил. Насколько помню, вертолет и сейчас стоит у него возле кровати.
– Собственными глазами видела, – подтвердила я.
Хейден перелистал еще несколько страниц, мельком просмотрел ту, где остановился, и хмыкнул, предлагая прочитать и мне.
«Застукал Кита и Мэлин в дальнем конце склада, где они шумно кувыркались. Не хочу увидеть такое снова».
Я покатилась со смеху. Кит, всегда такой серьезный и собранный – и вдруг позволил себе беспечно заниматься сексом в какой-то из общественных построек.
– Ты их поймал за этим делом?
Хейден тоже засмеялся, и в уголках глаз появились морщинки. Он кивнул.
– Не поймать их было просто невозможно, – смеясь, пояснил он. – Шум стоял такой, что наши подумали, не проник ли на склад какой-нибудь зверь. Мне не оставалось иного, как пойти и проверить.
Я улыбалась. Хотелось услышать рассказ об увиденном. Оказалось, жизнь в Блэкуинге состояла не только из печальных сторон. Веселые и грустные воспоминания шли вперемешку, и основы человеческой природы сохранялись даже в изменившемся мире.
– Жуткое было зрелище, – легкомысленно добавил Хейден, перелистав еще несколько страниц.
У меня екнуло сердце: среди записей мелькало и мое имя. Правда, сами записи Хейден прочитать мне не дал, что еще больше укрепило мою уверенность: речь шла обо мне. Достигнув самой последней страницы, Хейден наклонил дневник так, что мне она была не видна.
– Хейден, это… удивительно, – искренне призналась я.
Воздух вокруг нас ощутимо загустел, и окружающий мир снова отодвинулся.
– Ты так думаешь?
– Да, – закивала я, снова касаясь пальцами его колена. – Сам факт, что ты находил время столько всего записывать… хорошее и плохое… Это удивительно. Людям необходимо знать.
– Потому я и пишу, чтобы люди помнили события прошлого и… кем мы были.
– Хейден, я просто восхищаюсь.
Он посмотрел на меня, затем на страницу. Казалось, в душе Хейдена возобновился спор. Потом он вздохнул и показал мне запись. Всего одно слово. Увидев это слово, я шумно втянула воздух.
«Медведица».
Мое сердце стучало с перебоями. Я безотрывно смотрела на Хейдена. Казалось бы, всего одно слово. Прозвище, которым он меня наградил. Но то, что мое имя появлялось в его дневнике неоднократно, помогло мне осознать, насколько реальными стали мои чувства к Хейдену. Более того, они вызвали ответные чувства.
Пространство между нами, которое и так сузилось, исчезло совсем. Я наклонилась и поцеловала Хейдена в губы. Само то, что он показал мне это слово на последней странице, говорило о многом. Я ощущала напряжение, которое уже не могла игнорировать.
Хейден отозвался мгновенно. Отложив дневник, он потянулся ко мне. Теплые руки сжали мое лицо, а губы припечатались к моим с чувственностью, какой не было прежде. Все клетки моего тела пробуждались в ответ на поцелуй Хейдена. Поцелуй не был порывистым, но под спокойной поверхностью бушевали страстные глубинные течения. Страстное желание, вызванное этим поцелуем, растекалось по жилам. Мои ладони уперлись в его колени, сдвинув шорты к бедрам. Хейден снова наклонился ко мне и поцеловал. Его язык ласково проник мне в рот. Голова наполнилась пьянящим туманом, постепенно захватывающим тело.