Верну твою любовь вопреки
Шрифт:
Вспомнил тот день, когда впервые увидел ее. Я проходил мимо кафе, уткнувшись в телефон, внося на ходу поправки в проект. Поднял взгляд и споткнулся. Она сидела, задумчиво скользя взглядом по улице и не смотрела на меня. Но что-то такое было в ее гордой посадке головы, в мечтательном взгляде невероятных синих глаз, которые смотрели на мир открыто и радостно, как будто она была ребенком, а не взрослой девушкой. И я сразу понял – она будет моей. Эта девушка создана для меня. И я никому ее не отдам.
Но что пошло не так? Черт. Я люблю Дашку, жить без нее не могу. Сука, Ростовцев,
Ну что, Ростовцев, славная вышла охота, да?
Я встал, сунул в карман телефон Даши, который так и не выпустил из рук. И вот даже не найти ее сейчас. Лишь бы глупостей не наделала. Вспомнил, как говорил с ней здесь, когда она ворвалась бешенной фурией в кабинет. И даже зажмурился от стыда. Черт, Ростовцев, ты мудила. Власть и деньги развратили и затмили все? Стало слишком скучно жить? Вот веселись, веселья теперь по самые уши.
Оставив необходимые распоряжения и попросив секретаря меня сегодня больше не беспокоить, я поехал домой. Надеюсь, Дашка там. Поговорю, извинюсь, если нужно будет, отпущу пожить отдельно. Недолго. Но никогда не оставлю ее.
По пути заехал в цветочный магазин и купил ромашек. Вообще, это была редкость, но я договорился и именно в этом магазине они всегда были в наличии. Дашкины любимые. Это были наши цветы. У кого-то есть свой свадебный танец, а у нас с Дашкой – ромашки.
Дома ее не оказалось, и я уже начал дергаться. Сейчас темнело раньше, она без телефона и на взводе. Ходил из угла в угол, соображая, где ее вообще можно искать и что делать. И когда уже порядком накрутил себя, услышал звук лифта. Метнулся в прихожую, услышал звук ключа в замке и распахнул дверь. И сразу накинулся на Дашку:
– Где ты была?
Черт, Ростовцев, не так, не с того ты начал. Ну и где же твоя хваленая дипломатия и умение держать себя в руках. Но при виде Дашки все полетело в тартары. Бледная, осунувшаяся, ее глаза больше не смотрели открыто и радостно. Она вообще на меня избегала смотреть. Но была внешне собрана и даже как будто спокойна. Это меня и насторожило. Но поговорить было надо.
А потом случился взрыв. Она увидела цветы. И Дашку, мою спокойную и всегда уравновешенную Дашку прорвало. А я… Я только что и мог стоять и впитывать в себя ее боль. Получай, Ростовцев.
Я хотел бы изменить то, что случилось. Просто хотел, чтобы она не узнала. Но сейчас я мог просто наблюдать. И даже прикоснуться к ней не мог, она бы все равно не позволила. Гордая. Сильная. Моя. Когда-то была. Теперь – нет. Я протянул к ней руку, сам не осознавая, чего хочу в этом момент. Схватить за руку и не отпускать? Обнять? Но она отшатнулась, не позволяя даже дотронуться до себя.
Кидала слова, метясь побольнее и поточнее. А я просто позволял каждому слову, как стреле, достигнуть цели. Может, тогда станет легче? И мне, и ней.
Когда
Глава 5
Даша
Я пыталась выбраться из болота. Но меня все больше и больше затягивала трясина, я кричала, звала кого-то, но помощь не приходила. И как это часто бывает во сне, липком и вязком, ты хочешь сделать что-то, но не получается. Когда трясина сомкнулась надо мной окончательно, и я поняла, что не могу больше дышать, я с криком открыла глаза. Уперлась взглядом в белый потолок, попыталась пошевелиться и почувствовала боль в руке. От нее тянулись проводки к капельнице и какому-то аппарату. К голове тоже крепились датчики.
Так. Похоже, я в больнице. Что последнее я помню? Я пыталась напрячь память, но вызвала только сильную головную боль. Скосила глаза в сторону, чем вызвала очередной приступ головной боли и, не сдержавшись, застонала. Закрыла глаза и поняла, что так, пожалуй, лучше. И снова отключилась.
В следующий раз я очнулась, почувствовав, что меня кто-то держит за руку. Открыла глаза и наткнулась на взгляд темных, почти черных глаз. Поморщилась. Никогда не любила карие глаза. Они меня всегда пугали и отталкивали, по ним никогда невозможно было прочитать хоть какие-то эмоции и выражения чувств. Я пристально рассматривала лицо мужчины, пытаясь понять, кто он. Брюнет, красивый, с легкой небритостью, хищный нос с горбинкой. Волосы немного вились и были уложены в модную прическу. Скосила глаза на его руку, которая все еще удерживала мою. А руки у него были потрясающие. С длинными чуткими, но сильными пальцами, ухоженным ногтями. Было в его внешности что-то восточное. И еще он был в белом халате. Врач? Посетитель?
– Вы так внимательно рассматриваете меня, Дарья, – голос у него был низким, хорошо поставленным, чувствовалось, что он скорее всего часто выступает на публике. – Но не переживайте, что вы не помните меня. Мы действительно не знакомы. Пока не знакомы.
И он мне улыбнулся. Вот в этот момент я поняла, что готова пересмотреть свое отношение к кареглазым мужчинам. Было ощущение, что улыбка осветила все его лицо, а глаза посветлели и в них появился что-то медовое. Глаза цвета горчичного меда.
– Как вы себя чувствуете? – он тепло смотрел на меня. И почему я думала, что в карих глазах не читаются эмоции?
– Голова болит, – получилось тихо и хрипло, и я откашлялась.
Мужчина кивнул.
– Так и должно быть. К сожалению, головная боль еще сохранится какое-то время.
– А вы кто? – я с недоумением смотрела на него, не понимая, если он врач, почему не представился до сих пор.
– Меня зовут Лев. И я ваш врач, нейрохирург, пока буду наблюдать за вами сам.
– А как я вообще здесь оказалась? – я опять попыталась вспомнить, что произошло, но в голове был только черный шум. И боль.