Вернуть изобилие
Шрифт:
Засуетились эладельди-медики, пытаясь выпрямить Херувима и повернуть его лицом к кибернатору. Тот взмахом руки отстранил их.
— Ну, давай, просыпайся, — сказал он. — Херувим.
Кибернатор остановился перед тарелкой, находившейся на уровне его груди. Он протянул руку и поместил на нее тарелку.
— Ты можешь это сделать, — сказал он. И стал перебирать свои кольца.
Впервые с тех пор, как трантша вышвырнула его с палубы «Уродливой Истины», Херувим пошевельнулся. Он поднял голову. Он
— Запусти его, — сказал капеллиец.
Кстаска смотрел ему в лицо. И не двигался.
Капеллиец слегка согнул один палец.
Кстаска передернулся, от его защитного костюма отскакивали лучики прожекторов. Табита услышала, как Саския резко и судорожно вздохнула, когда Херувим закричал, пронзительно и на высокой ноте, так же, как кричал, когда его пытал Шин. Он извивался и дергался, а его тарелка подпрыгивала, как рыбачья лодка при неожиданном приливе. Он вытащил хвост и размахивал им из стороны в сторону, выкрикивая что-то нечленораздельное.
Кибернатор Перлмуттер снова притронулся к своему кольцу.
Маленькие плечи херувима поникли:
— …не… знаю, — выдохнул он.
— У тебя здесь есть все, что нужно, — перебил Перлмуттер, постучав по тарелке тупым квадратным кончиком пальца.
Саския схватила Табиту за руку.
— Чего он хочет? — с негодованием прошептала она.
Но Табита знала не больше ее.
Кстаска с трудом протянул вниз свои маленькие ручки и положил перед собой плату на тарелке. Затем, бросив возмущенный взгляд на капеллийца, вставил хвост в тарелку.
Последовала моментальная пауза.
Они почти слышали, как Херувим ведет поиск в памяти.
Потом он вытащил хвост и быстро поставил его перед собой, резко опустив его на плату и что-то царапая на ней.
Что-то громко щелкнуло, словно повернулся хорошо смазанный замок.
Среди служащих раздались громкие вздохи и шепот. Они закивали головами и стали похлопывать друг друга.
Капеллиец посмотрел на фраска, и на его большом плоском лице промелькнуло отвращение.
— Это то, что надо? — спросил он у нее.
Фраск не ответила.
Капеллиец слегка приблизился к ней, говоря громко и отчетливо, словно считал, что она не понимает по-английски:
— Он готов?
Фраск зашипела, как змея.
Капеллиец вздохнул. Сжал свои руки, одна над другой.
— Он теперь будет РАБОТАТЬ? — раздраженно спросил он.
Фраск конвульсивно дернулась.
Табита подумала, что капеллиец тоже пытает ее своими кольцами, но нет.
Каким-то образом фраск высвобождалась, разбивая свои невидимые оковы.
Дюжина эладельди прыгнула, когда она всем телом рванулась по воздуху, разбрасывая их направо и налево и нацеливаясь, как змея, прямо на толстое белое горло
Прежде чем она добралась до него, Перлмуттер стиснул свое кольцо.
Фраск снова замерла.
Повиснув в воздухе, она затряслась с ног до головы. Ее причудливые конечности треснули стали отваливаться, обламываясь, как зеленые веточки. Густая белая жидкость брызнула из ран.
Эладельди с воем попятились.
Фраск пронзительно вскрикивала и шипела, даже извиваясь в агонии, она бросала вызов капеллийцу.
— Малодушшшшные, сссамодовольные, высссокомерные…
— Спасибо, — сказал он пренебрежительно.
Не обращая на нее внимания, он подал знак двум техникам, и они притащили какую-то машину, похожую на обычный магнитофон.
Фраск извивалась, она сгорала. Она распадалась на части, и кусочки ее тела, сжимаясь в пламени, падали на палубу. Но она все еще изрыгала угрозы:
— Мы выжжжживем! — выплевывала она слова. — Вам не сссуметь… — Ее голова дернулась назад и повисла.
Она упала и замерла, а ее члены подергивались, как хворост, пока ее поглощало пламя. В холле быстро распространился резкий запах обожженного металла.
— Спасибо, — повторил капеллиец, когда потрескивание прекратилось, — ваше величество, — прибавил он тоном, подтверждавшим ее обвинения.
Они вставили для него электронный мозг в считывающее устройство. Кибернатор подозрительно дотронулся до него белым пальцем.
— Как ты его запускаешь? — спросил он у Кстаски.
Голова Херувима уже снова упала на грудь. Перлмуттер досадливо поцокал языком и быстро подал знак медикам, поспешно выскочившим вперед.
И тут заговорила Табита:
— Ее имя, — сказала она, — Элис.
Эладельди все обернулись, чтобы посмотреть на нее; капеллиец — тоже. Его огромная гладкая голова возвышалась над мохнатыми мордами.
Его глаза встретили взгляд Табиты.
— Идите сюда, — сказал он.
62
— А ЭТО еще кто?
Кибернатор парил над ней, в его глазах было презрение. Табита, разглядывая него, растянула шейную мышцу.
— Табита Джут, — ответила она. — Этот корабль перед вами — мой.
Он отвернулся от нее с медлительным раздражением великого человека, получившего отпор от субъекта, стоявшего слишком низко, чтобы его понять.
— Что она говорит? — спросил он у стюарда.
— Это вла-делец, Ки-бер-натор, — ответил стюард.
Похоже, услышанное не произвело на капеллийца особого впечатления.
— Вы, — сообщил он ей, — владеете запрещенным электронным мозгом для корабля.
— Да что вы? — с издевкой спросила Табита. — А я думала, это вы им владеете.
Казалось, это его позабавило: