Вернуть изобилие
Шрифт:
Там были и другие, они бежали с другой стороны.
Табита стояла, собираясь с силами, в центре монастыря, и оглядывалась по сторонам.
Потом, когда они были уже готовы наброситься на нее, она прижала к себе сумку, ухватилась за опору одной из арок и выпрыгнула через порог, прямо наружу.
Позади раздался мощный стук столкнувшихся тел.
Табита помчалась вперед в качавшуюся под ветром чащу, ныряя под ветви, продираясь сквозь кустарник там, где Уборщикам было не пройти. Она обежала развалины, обогнула заросли папоротника и выскочила на
Которая же из них Сестра Марджори?
С расстояния Табита не могла разобрать. И времени на ошибку у нее не было. Гороподобный захватчик продолжал спускаться, словно Ханна решила раздавить весь пузырь всмятку.
Табита набрала в легкие побольше воздуха и закричала:
— Элис! Элис Лиддел!
Уборщица у деревьев остановилась и оглянулась.
Она увидела Табиту и посмотрела прямо сквозь нее на сестру. А та схватилась за свой кармашек.
Ругая их гравитацию на чем свет стоит, Табита ринулась к покинутому месту пикника и увидела, как Сестра Вероника повернула назад, по направлению к ней.
Над их головами раздавался тонкий, пронзительный звук, словно множество птиц кричало высоко в воздухе.
Табита бросила взгляд вверх. Из брюха спускающейся станции выплеснулась черная туча — масса маленьких черных частиц: газ, шрапнель, листочки, насекомые? — подумала на бегу Табита. А потом увидела их — они быстро неслись вниз впереди, над клумбами.
Перки!
Ханна отрядила перков, больше перков, чем Табита когда-либо видела собравшимися в одном месте, больше, чем ей хотелось бы увидеть где угодно. Целые семьи гибких, сварливых перков в комбинезонах, вооруженных до зубов, со стоящими торчком перьями, стремительно сыпались с неба.
— Чи-чи-чи-чи-и-и!
Перки падали на верхушки деревьев, скатывались по крыше оркестровой площадки, с плеском падали в воду. Они поднимались на ноги и неслись, топча цветы, готовые в любой момент напасть на любого, кого увидят.
Перки ничего так не любят, как хорошую драку.
В мгновение ока перки заполонили все, они бежали по садам, сбивая Уборщиков и эладельди, опрокидывая их. Гипертрофированные гуманоиды тщетно сжимали и крутили свои кольца: их затмила мощная тень угнанной станции.
Табита перепрыгнула через скатерть и схватила Сестру Марджори спереди за тогу.
— Отдай мне ее! — закричала она прямо в огромное лицо Сестры Марджори.
Сестра Марджори бешено вращала глазами. Ее лоснящиеся губы раздвинулись, обнажив зубы.
— Где она? — крикнула Табита. И схватилась за кармашек Уборщицы. Сестра Марджори заголосила, развернулась на слабо державших ее ногах, хлопая Табиту по рукам и отталкивая их.
Табита уже взялась за клапан кармашка и расстегнула его.
Позади нее раздался треск, вниз протянулась голая рука и сомкнулась под подбородком Табиты, оттаскивая ее прочь.
Задыхаясь, Табита почувствовала, что Сестра Марджори
Сестра Вероника схватила правую руку Табиты и попыталась заломить ее за спину девушки. Табита наклонилась вправо и упала на колени, заставив плававшую в воздухе Уборщицу потерять равновесие.
Снова раздался треск. Прямо в центр пикника свалился перк, приземлившись в мощном всплеске бургундского, хлебных крошек и разбитого стекла. Он тотчас вскочил на ноги, отряхиваясь и отчаянно вереща, и во всю длину метнул цепь в Сестру Веронику.
Та взвыла, отпустила Табиту и неуклюже повернулась, чтобы дать отпор перку.
Луч захвата, опустивший перка, задерживался. Ханна засекла Табиту.
Табита круто развернулась в поисках Сестры Марджори.
Мелкими, проворными шажками та улепетывала прочь.
Еще один перк бежал, чтобы перехватить ее.
А Брат Феликс на полной скорости устремился к Табите, его глаза блуждали и вылезали из орбит, толстые белые пальцы согнулись, как когти, собираясь схватить ту, кому не удалось скрыться. Толстые вены на его висках выпирали и извивались, словно жили отдельной жизнью.
Когда Брат Феликс потянулся к Табите, раздался жуткий, рвущийся звук.
Его голова раскололась.
Его прекрасная блестящая кожа лопнула прямо вдоль лба, и его череп раскололся, как яйцо. Во все стороны брызнула бесцветная сукровица.
Брат Феликс резко остановился, боком налетел на дерущуюся Сестру Веронику, кружась и цепляясь за воздух, как тонущий человек. Выражение его лица, этот дикий взгляд, не изменилось. Липкая жидкость заливала ему глаза.
Табита отпрянула, содрогнувшись от страха и зажав рот рукой.
Внутри черепа Брата Феликса что-то шевелилось.
Это было нечто длинное и мягкое, членистое и пурпурно-серое, блестящее от слизи, покрывавшей ее гнездо. А само гнездо было рваной, почерневшей субстанцией, напоминавшей кружевную сеть. Это было все, что осталось от мозга Брата Феликса.
Существо, жевавшее его столько лет, теперь поднялось и пронзительно закричало.
Это была гигантская гусеница. Она была длиной в полметра.
Это был первый капеллиец, увиденный Табитой.
Девушка резко отвернулась и выплеснула в почерневшую траву желчь и бургундское.
В двух метрах в стороне, ровно сияя, ее ждал луч захвата. По-видимому, Ханна не хотела или была не в состоянии выуживать ее из этой каши.
Повсюду, как статуи, стояли, сидели или припали к земле остальные Уборщики, один за другим отказываясь от неравной борьбы с перками, и их раздутые головы лопались, как созревшие куколки. Среди разложившейся массы их рассыпавшихся мозгов вставали капеллийцы. Они вращали тупыми головами, обнюхивая воздух. И непрерывно визжали.