Вернуться! (Эмигранты)
Шрифт:
– Да знаю, - Катрин сплюнула в кусты, на миг явив себя прежнюю - бешеную.
– Сейчас подправим...
– она удобнее перехватила нож.
Жо беззвучно ахнул. Хенк издал неопределенный звук. Лишь Квазимодо одобрительно кивнул:
– Верное дело. Достоверности подбавит. Хотя и одного пореза хватило бы.
Катрин морщилась. С локтя капала кровь. Порезы, хотя и неглубокие, кровоточили обильно.
Квазимодо повозился в кустах, вернулся с круглыми глянцевитыми листочками:
– Заживляет не очень быстро, но гнить рана не будет.
–
– Нет, слишком грамотно будет выглядеть, - возразил Ква.
– Давай свою старую рубашку.
Повязка получилась неуклюжая, - Катрин возилась с ней сама. Рука оказалась замотана от плеча до локтя, татуировка скрылась, но капли крови все еще падали на траву.
Жо хотелось отвернуться. С подбитой лапкой, прекрасная - то ли знакомая, то ли незнакомая - красавица стала трогательно беззащитной. Несчастненькой. Кэт такой не должна быть.
– Иное дело, - удовлетворенно сказал Ква.
– В самый раз. Значит, оружие не берешь? Ло-гично. Денежки, шмотье, какая-нибудь безделушка от маменьки или покойного суженного?
Катрин покачала головой:
– Нет ничего подходящего. С нашими безделушками засыплюсь в два счета. Вот ценности прихватила, - она потянула шнурок, вынув из выреза платья несколько перстней, нанизанных на шнурок в виде медальона.
– Оцени на соответствие.
Квазимодо тщательно осмотрел серебряные украшения:
– Вот этот я бы не брал. Слишком дорогой. Вообще-то все цацки чересчур шикарные, но этот-то точно подозрения вызовет. Ты у нас, конечно, и сама королева северная.
Катрин склонила голову к плечу и вкрадчиво, с мягкой улыбкой, поинтересовалась:
– Ква, почки не болят? Зарываешься.
Одноглазый кашлянул:
– Простите, леди. Увлекся. Я все помню. Готов понести заслуженную кару.
– Ты и в другую сторону тоже не зарывайся, - посоветовала Катрин.
– Раскаяние у него. Снимай цацку и за языком следить не забывай.
Они принялись возиться с бренчащим "медальоном".
Сталкивая лодку на воду, Жо думал о том, какие странные отношения связывают одноглазого и Кэт. Вроде друзья, и Ква в какие-то моменты начисто забывает о субординации и переходит с владетельной леди на "ты", и Катрин тому совершенно не возражает. В то же время, иногда бывает жутко резка. Как же она била его у реки. Разве такое забудешь? Но Ква вроде не считает себя обиженным. Черт их разберет. Как будто из другого теста сделаны. Крутые, чтоб им...
Катрин уплыла. Глядя вслед лодке, Жо подумал, что предводительница не очень-то умеет грести. Не обучена. В легком каноэ она выглядела куда естественнее. Впрочем, наверняка Кэт и на этом корыте доберется куда угодно. Сотрет ладони в кровь - недаром она любым делом предпочитает заниматься в перчатках, - сотрет до мозолей, но научится ворочать тяжелыми веслами. Без колебаний
– Всё, не могу больше, - с трудом выговорил Хенк, складывая руки на округлившимся животе.
Жо еще вяло жевал, снимая белую мякоть с острых как иглы ребер речной рыбешки. Улов этим вечером выдался на славу. Пока Жо торчал на наблюдательном посту, одноглазый с Хенком надергали полмешка удивительно глупой и прожорливой добычи. Плоская как блюдце, лупоглазая рыбешка наперебой заглатывала крючки. Хенк сказал, что рыбу называют дерьмогрызкой за крайнюю неразборчивость в меню, но на вкус рыбка оказалась неплоха. Возможно, потому что Жо давным-давно не набивал желудок и наполовину.
– Да, - философски заметил Квазимодо, - жизнь похожа на бесконечное кольцо. Сначала мы едим рыбу, потом она ест то, что от нас остается. Ладно еще, если в соответствии со своей кликухой. Стоит зазеваться, ведь и косточки наши обглодает.
– Ну, это ты зря, - благодушно заметил Хенк.
– Нас скорее твои аванки мечтают прибрать. Неужто они на тебя такие злые? Да, нехорошо жрать отбивные из аванковых королей.
– Было дело, - с удовольствием кивнул одноглазый.
– Правда, это скорее их прадедушка был. Жестковатый. Ну, нам тогда торопиться некуда было. Прежде чем мы его съели, он Ныру полноги оттяпал. Пришлось лечить.
– А нога? Вы ее в животе не нашли?
– с интересом спросил Хенк.
– Где там. Она к тому времени, наверное, переварилась. Да и не лез я в кишки тому аванковому старикану. Мы его кусочек съели, - Квазимодо показал что-то размером с коровью ляжку.
– Остальное так и протухло. Я пару зубов аванковому королю выбил, хотел в городе продать. Да потом зубки потерялись. Мы в то время вечно то кого-то искали, то сами от кого-то удирали. Прямо как сейчас. Эх, и пожить мы с рыжей, как люди, толком не успели. Хорошо в Медвежьей долине было, - Квазимодо вздохнул и принялся отщипывать маленькие кусочки от запеченной рыбы. Ел бывший вор медленно и аккуратно. Сказывалось долгая беззубость. К новым искусственным зубам Квазимодо еще не привык.
"Иногда беззубость весьма напоминает воспитанность", - подумал Жо и спросил:
– А как у тебя лицо? Не болит? Выглядишь ты красным, но довольно, э-э, гладким.
– И правда, Ква, морда-то у тебя сгладилась, - с некоторым удивлением сказал Хенк.
– Я как тебя у дома Дуллитла увидел, так и не признал сразу. Харя опухшая, какая-то на одну сторону съехавшая. Точно ты пил дней десять не просыхая.
– Зудит меньше. Я не чешу, - все как в лекарне приказывали, - с какой-то неуверенностью пробормотал вор.
– Интересно было бы на себя полюбоваться.