Вернуться в Антарктиду
Шрифт:
Увидев на пороге Соловьева, Мила просияла, и лицо ее приобрело совершенство, свойственное полотнам Боттичелли. Вик словно встретил ожившую Венеру, только волосы у нее были темные и не такие длинные, как на картине. Не забранные в пучок, свободно распущенные, они превратили девушку в настоящую красавицу.
– Проходи! – воскликнула она, широко распахивая дверь. И тотчас поправилась, покрываясь легким румянцем: - То есть проходите.
Вик прошел и, остановившись у стеллажей, оглянулся, чтобы еще раз удостовериться, что зрение его не подвело и Венера, вселившаяся в Милу, не пригрезилась.
Венера была по-прежнему здесь. Более
– Мне нравится ваша идея перейти на «ты», - сказал он, гадая, что на самом деле случилось с ней ночью. О чем она думала и к чему все эти преобразования? Неужели она становится самой собой? Но отчего именно сейчас?
– Но удобно ли?
– Мила чуть потупилась, но при этом лукаво изогнувшиеся уголки губ свидетельствовали: девушка, скорей, взволнована, чем смущена.
– Вполне удобно. Многие так поступают, когда узнают друг друга поближе.
– Это пока не про нас, - она жестом пригласила его проходить дальше в комнату. – Мы совсем друг друга не знаем.
– Предлагаю хотя бы попробовать.
Мила в ответ прикусила губу и отвела взгляд.
Вик дошел до окна, у которого стояла небольшая ободранная тумбочка, и замер, не представляя, куда следует переместиться: на табуретку, притулившуюся в узкой нише, образованной грубым стеллажом с бельем и оконной стеной, или на застеленную узкую кровать. Других подходящих мест в комнате не было.
– Садитесь. То есть садись, - интонация прозвучала чуть вопросительно, так как Мила сомневалась, стоит ли сближение того, что могло привнести в ее жизнь. – Я сейчас достану книгу и шкатулку.
Вик уселся на подоконник, наблюдая, как она, опустившись на корточки, роется в тумбочке.
– Раньше я держала их на виду, но вчера решила убрать на всякий случай.
Его взгляд, блуждая по нехитрым деталям интерьера, наткнулся на миниатюрную фигурку динозаврика в смешном красном колпачке, присевшем у настольной лампы.
Глаза Соловьева на секунду расширились. Он догадался, откуда здесь эта детская игрушка: Мила достала ее из яйца-сюрприза. Из его подарка. Вик даже на секунду прикрыл глаза, восстанавливая в памяти магазинную полку и коробку, в которой продавались «киндер-сюрпризы». Совершенно верно, на коробке вилась надпись: «Собери коллекцию забавных динозавров». Мила не любила шоколад и других шоколадных яиц наверняка не покупала. Но игрушку сохранила на память.
Соловьев взглянул на девушку внимательней. Она как раз прикрывала дверцу тумбочки и, заметив, что он смотрит на нее, улыбнулась.
Да, точно так же когда-то расцветала на его глазах Вика Завадская. Вик не мог на нее налюбоваться, полагая, что разгорающийся внутренний свет был свойственен ей сам по себе, но Вика просто влюбилась. Она хорошела от любви к Юре Громову. Вик осознал это слишком поздно, когда ему оставалось только одно – отойти в сторону и не мешать.
А теперь эти признаки характеризуют и Милу. Она влюблена…
Мила встала и протянула ему вещи Загоскина:
– Вот. Надеюсь, это поможет.
Принимая их, Вик намеренно коснулся ее ладоней, скользнув пальцами по тыльной стороне кистей,
– Спасибо, Мила, - поблагодарил он, отмечая, что румянец ее становится ярче и сползает с щек на хрупкую шею. – Вчера ты, наверное, читала книгу допоздна?
– Все прочесть мне не удалось, но зато я узнала, какие именно артефакты ты ищешь.
Мила избегала смотреть ему в глаза, но не спешила и отстраниться. Вик был уверен, что, реши он к ней вторично прикоснуться, она не стала бы отпрыгивать и шипеть разъяренной кошкой. Однако руки его были заняты.
Он положил книгу на подоконник рядом с собой, а шкатулку, повертев, открыл. Внутри, конечно, ничего не появилось, видимо, заколки свои Мила убрала еще накануне.
– Видишь с нижней стороны карту? – спросила девушка, приближаясь к нему еще на шаг и заставляя перевернуть деревянную шкатулку вверх дном. – Это же явная карта, пусть и без координат. Есть река, береговая линия и какие-то горы. А вот тут, по-моему, отмечен либо островок, либо озеро... У тебя есть подробная карта Мадагаскара? Можно сравнить.
– Интересная мысль, - Вик достал из кармана смартфон.
Мила жадным взглядом смотрела, как он выходит в сеть и ищет карту. Вик догадывался, что у нее на уме, но не хотел, чтобы она узнавала подробности о собственном убийстве. Выяснив детали, а то, не приведи бог, наткнувшись на слитые в интернет фотографии с места преступления (каких только неожиданностей порой не находишь в этой помойке!), она впадет в панику, а у Соловьева было крепкое подозрение, что нестабильность психики провоцирует нестабильность пространства, не даром Пат назвала явление «глазом урагана». Шторм был бы сейчас совсем некстати, поэтому он не предложил ей телефон и вообще сделал все, чтобы отвлечь ее от задуманного.
– Единственное, за что тут можно зацепиться, это береговая линия, - сказал он, выводя на экран крупным планом южную часть острова и медленно сдвигая карту вверх. – Все остальное слишком примитивно изображено, больше похоже на схему пиратских сокровищ.
Мила склонилась над смартфоном, и одна из прядей тотчас свесилась вниз, почти задевая кожу на тыльной стороне его руки. Она поспешно заправила ее за ухо указательным пальцем.
– Стой! Смотри, вот эта бухточка мне кажется похожей!
– воскликнула она, выводя Соловьева из созерцательной прострации. – Точно такой же изгиб, врезающийся глубоко в сушу. И неподалеку остров. По-моему, один в один наша выжженная схема.
– Бухта Антунгила и остров Сен-Мари, - озвучил Вик географические названия.
– Похоже, и правда пиратские сокровища.
Мила вопросительно улыбнулась, и он пояснил:
– Сен-Мари был признанным оплотом местных пиратов. Ты слышала о пиратской Республике Мадагаскар?
– Я читала о ней, когда мы плыли туда, но упустила, что это связано с Сен-Мари. Действительно, Петр Первый даже собирался устанавливать дипломатические отношения с пиратами, но затея провалилась.
Вик тоже кое-что нарыл накануне про Мадагаскар. Написав Геннадию, он, чтобы не терять времени, засел за поиски сведений о бежавших с Камчатки каторжниках, среди которых, по словам Москалевой, числился предок Загоскина. Однако про Петра Первого в этой связи Вик слышал впервые.