Вернуться
Шрифт:
Каждый раз, укладывая бочонки на камни над бухтой, Жо поглядывал вниз, — на стража лодки. Рататоск топор не оставляла, но смотрела преимущественно в воду, только изредка вспоминая что на посту, и принимаясь подозрительно вглядываться в прибрежные заросли.
Когда бочонки не без труда спустили к прибою, Катрин обнаружила в лодке десяток раздраженных пятнистых крабов.
– Это что за зоопарк?
– Зеленчаки. Вкусные, я их в прибое наловила, — доложила Рата.
– Тоже, часовой-чревоугодник, — пробурчала Катрин. — Ладно, Зеро на корабле ведро захватит. В него сложим, чтобы не подавить.
Тяжело
– Леди, можно я наверх поднимусь? Вдруг что-то замечу?
– Лезь, — равнодушно сказала Катрин. — Только если сорвешься — сразу шею ломай. Лечить твои руки-ноги желающих нет.
– Я никогда не срывалась! — девчонка поудобнее перехватила топор и бросилась к скале.
– Стой! — рявкнула Катрин. — Железяку куда поволокла? Эта секира тяжелее тебя будет.
– А если там...
– Нож возьми, — Жо снял с ремня ножны.
Рата запихнула оружие за пазуху и поспешно запрыгала к обрыву. Лезла она ловко, цепляясь за что попало и не особенно выбирая маршрут.
– Шустрые на Редро дети, — с беспокойством сказал Жо.
Катрин, оказывается, тоже следила за подъемом:
– Дети у них как дети. Нормальное хулиганье. Это Ратка сумасшедшая — все её к выдающимся вертикалям влечет. Я ее с такой кручи стягивала — не поверишь. Видно, в их роду кого-то черный альпинист укусил.
Выгоревшая на солнце и ставшая чуть более медной, голова Раты мелькала уже где-то над скалами. Далеко от склона девчонка благоразумно не отходила.
Жо лег поудобнее:
– Кэт, когда мы найдем своих, и ты всерьез начнешь воспитывать близнецов, они будут ежедневно рыдать и страдать. Особенно, когда ты будешь уезжать. Боюсь, и твоим внукам предстоит счастливое, но трудное детство.
– Думаешь? Твоя мама уверена, что я насквозь пропитана солдафонством и хамством.
– Не без этого, но вы с ней безукоризненно дополняете друг друга.
– Мерси, — поблагодарила Катрин, щурясь на пронзительно голубое прохладное небо. – Ты о чем хотел спросить, кадет?
Жо поколебался:
– Рата… ну, она там, на Редро, — она не только невестой того здоровенного лорда была?
– Она была избранна лордом острова. Во всех смыслах этого слова.
Жо сморщился:
– Кэт, ну посмотри — она же совсем ребенок.
– Мы сексуальные извращения мертвецов обсуждать будем? Глупое занятие. Что было, то было. Мне и самой сначала было трудно поверить. У лорда Пайла еще две сожительницы имелось. Ничего так, девушки, взрослые и привлекательные. Какого хера он Ратку в покое не оставил, на будущее не приберег, понять трудно. Но, так или иначе, у девочки солидный постельный опыт. Для ее возраста, разумеется.
Жо сплюнул в волну.
– Не бери в голову, — посоветовала Катрин. – Лорд Пайл, пусть его спокойно рыбы доедают, девчонку физически не искалечил. Мозги, конечно, у нее порядком набекрень. Жизнь здесь такая. В северных землях девицы в пятнадцать лет, — невесты на выданье. Рата просто чуть раньше других овдовела.
– Да я знаю, — пробормотал Жо. – Ты нас хорошо подготовила. Но одно дело знать, другое — вот так
– Нашел о чем думать. Целомудрие вещь такая, — раз и нету ее. Потом еще и с грустью о ней вспоминать будешь. Нам бы до Глора быстрее добраться. Ну, что там лодка, возвращается?
Лодка уже отвалила от "Квадро".
– Ратка, спускайся! — позвала Катрин. — Крабы разбегутся.
Девчонка мгновенно появилась на склоне, заскакала вниз, рискованно ставя ноги, и небрежно хватаясь за скалу одной рукой.
– Поломается, — нервно сказал Жо. — Так нельзя. Она же не блоха, и не белка.
Катрин, уж было вставшая, рухнула обратно на камень, хлопнула себя по лбу и расхохоталась:
– Белка, — ну да! Как же я забыла?! Блин, в приличном университете училась, а в голове один ветер. Тьфу, как же это я? Рататоск, — ну, конечно!
– Ты что? — с некоторым испугом спросил Жо.
– Белка она. Скандинавская. Натуральная белка Рататоск [3] . Ты ведь тоже "Старшую Эдду" читал, и не помнишь ни фига. Ой, как же её угораздило?
Рата остановилась перед хохочущей госпожой, — губы девочки обиженно надулись.
3
Рататоск — персонаж скандинавских мифологических эпосов. Белка, живущая на стволе великого ясеня Иггдрасиля. Рататоск (Острые Зубы) снует по стволу от кроны до корней, её образ толкуется в мифе как "посредник" между небом и преисподней.
– Мы про белку говорили, — сквозь смех, выдавила из себя Катрин. — Ты про такого зверя слышала?
– Нет, — девчонка завертела головой. — Они здесь водятся? В море?
Жо, неодобрительно посмотрел на заржавшую с новой силой наставницу, и объяснил:
– Белка — лесной зверь. С хвостом. Симпатичный. И почему леди Катрин о нем вспомнила, — ума не приложу.
– Пусть зубы покажет, — прокудахтала Катрин.
Рататоск открыла рот и далеко вывалила розовый язычок, о чем ее, в общем-то, никто не просил. Зубы у нее были некрупные, но белые и вполне ровные. Действительно, отдаленно напоминающие оскал аккуратного грызуна.
Катрин зашлась в новом приступе совершенно неоправданного веселья:
– Ой, неисповедимы пути антропонимики ! Все, пошли лодку грузить, пионеры-натуралисты.
– Зажрался, разжирел! — Катрин гоняла воспитанника по палубе. Две пары обрубков копейных древков заменяли короткие и длинные клинки. Насколько предводительница истосковалась по полноценным тренировкам, Жо ощутил на собственной шкуре. Синяков все прибавлялось, но нужно было держать марку — экипаж наблюдал с увлечением. К закрытому шлему юноша привык, — легкая и надежная защита практически не сужала обзор. Поножи тоже уже не казались лишними. Вот панцирь совершенно не подходил, — слишком широкий. Впрочем, пенять на беззащитность живота и спины было глупо, — синяки появлялись по всему телу вполне равномерно.