Вернуться
Шрифт:
Старикан скривился сильнее.
За спиной Катрин, за ближайшими склоном заколотили во что-то звонкое, - вероятно в котел, и на склоне появилась шеренга глорцев, со щитами, копьями и даже каким-то флажком на длинном абордажном багре. Войско с "Собачьей головы" было не слишком многочисленно, но благодаря однотипному вооружению и умению относительно держать строй, выглядели герои Глора внушительно.
Оглядываться Катрин не рисковала, свободная рука уже легла на рукоять топора, но всё и так было понятно.
– Ну, что, начинаем? Или еще есть что сказать?
Мирный
Катрин разговаривала со стариканом, который оказался дядей вождя. Несмотря на возраст, старый бандарлог оказался вполне адекватным человеком, сильно сожалеющим о бездарно пролитой крови. Вообще, бойня началась совершенно внепланово. Оказывается, Мышь похитили самовольно. Двое молодых разведчиков соблазнились редкостной добычей. Во многом похищению девушки способствовало полнейшее пренебрежение своими обязанностями расслабившегося глорского часового. Разведчиков наказали еще до начала ночной резни, - это они были оставлены связанными для ночного общения с суровыми духами леса. Незадачливый "язык" оказался еще одним родственником вождя. Впрочем, подавляющее большинство лелгов приходилось родственниками друг другу. Женщины в маленьком народе являлись большой ценностью. Старикан, похоже, гораздо больше чем о погибших воинах, сожалел о женщине, застреленной Эле, и о том, что Мышка не останется в пещерах. Пленному лельгскому разведчику теперь предстояло заменить погибшего гребца на драккаре. Нога обещал отпустить юнца, когда тот полностью отработает свою вину.
У Катрин имелось несколько вопросов и одно предложение. Вернее, мысль, которую она собиралась подсунуть лелгам.
– Как ты могла вести переговоры в таком виде? – Флоранс помогала подруге переодеваться.
– Мы там воняли на паритетных началах. Что весьма способствует нахождению общего языка и взаимопониманию.
Мышка, с забинтованными ногами, проглотившая для успокоения полстакана джина, спала в своей каюте. Близнецы сидели на койке и глазели на неузнаваемо чумазую маму.
Катрин кряхтя вылезла из рубашки, - заскорузлая ткань цепляла ранку. На пол со стуком упал наконечник на обломанном черенке. Флоранс подняла кремневую гадость и всхлипнула:
– Каменный. Тебя дикари чуть не убили.
– Ну, детка, всё же обошлось. Можно сказать, нам напомнили о том, что расслабляться нельзя. Мягко напомнили. Нужно лелгам спасибо сказать.
–
– Убила бы. Но сейчас смысла нет. Мышка насилие переживет. Она у нас девушка специфическая. Нужно ей внимание уделить. По полной программе. Чтобы не шлялась, где не нужно. Фло, не хлюпай, пожалуйста.
– Не буду. Я сейчас Дока позову, пусть рану посмотрит.
– Не нужно. У него и так много дел. Царапина, - сами не очистим, что ли? Фло, ты не знаешь, почему глорцы из лагеря вышли и у камней оказались? Я забыла у Ноги спросить.
– Даша тревогу подняла. Утверждала, что слышит, как Теа зовет на помощь.
– Черт! Вы что, на берегу были?
– Ну что ты, - Жо научился приказы выполнять. Подошли на корабле к берегу, - сказали морякам. Глорцы сразу построились, и выступили.
– Получается, Дашка на середине реки вой расслышала и даже идентифицировала? Она, что, уши от дарков в подарок получила?
– Кэт, ты об этом с сыном поговори. Он что-то такое понимает. Кэт, тебе больно?
– Давай детей уложим, и я тебе исчерпывающе о своей физиологии, и о том, как мне надлежит лечиться, всё-всё объясню….
Глава 4
Дождь моросил холодный, тяжелый, временами капли становились похожими на противных полудохлых мух, густо садящихся на ванты, и лишь потом неохотно плюхающихся на палубу. К ночи следовало ожидать настоящий снег.
Мнения близнецов разошлись: Дики, не смотря ни на что, жаждала созерцать промозглые речные берега, Рич явно склонялся к возвращению в теплую и сухую каюту.
– Еще чуть подышим свежим воздухом и спрячемся, - рассудила Катрин.
– Можно я с вами спрячусь? – жалобно заскулил стоящий за штурвалом Жо.
– Ы-ы! – одернула старшего брата непреклонная Дики.
– Вот-вот, - согласилась Катрин, - нечего малодушно дезертировать. Обойдешься горячим чаем. В каюту ему захотелось, - белая кость, понимаешь ли. Стой себе, рули, окрестностями любуйся. И нечего жалобно носом шмыгать, как мичман с "Потемкина".
– Я про "Потемкин" древний фильм видел, - сообщил Жо. – Там революция, стрельба на лестнице и всё такое. Но аналогий не улавливаю.
– Я как-то была зимой в Одессе, - это город где та заваруха с броненосцем приключилась. Так там точно такая погода была. Только горилкой с перцем и спасались.
– Что такое "горилка" мы не знаем, - заметила Флоранс. – Давайте, я чаю принесу. Ты, Кэт, можешь мичманами сколько угодно обзываться, но старший сын мне небезразличен. К тому же, сопли ему совершенно не идут. Подержи эту диверсантку.
Катрин приняла на вторую руку Дики. Девчонка принялась крутиться, пытаясь стащить с рук рукавички, дабы поймать в ладошку медленно падающие капли-снежинки. Катрин, призывая дитя к порядку, шепотом сказала на ухо дочери – "Гав!" Ребенок горестно вздохнул, оставил в покое рукавички, и уцепился за мамин капюшон.
Флоранс вынесла поднос с кружками.
– Мин, иди горячего попей.
Полукровка, закутанный от пяток до бровей в шерстяной плащ, припрыгал с носа:
– Благодарю, моя леди. Приказали бы, я помог.