Вернувшийся к рассвету
Шрифт:
– Это я предложил, - перебивает рассказ Антона Макс. Длинный смущенно начинает смотреть в сторону и тут же угрожающе насупливает брови, поймав любопытный взгляд лежащего на соседней койке каменщика Фёдора со сложным переломом ключицы.
– Сперва к тебе, а потом пиво и девки. Тема была.
– Была?
– Я поднимаю бровь.
– Осталась.
Макс чуть смурнеет.
– Но о ней, Сова, давай потом поговорим, в коридоре или на улице.
– Точно! На улице лучше! Погода классная! А я тебе, Дим, свою машину покажу! Ты же в них разбираешься?
Это снова Длинный. Он мне заговорщицки подмигивает и громко шепчет.
– Я Владу только половину капусты отдал. Так что, если что....
Длинный угрожающе узит глаза и сжимает руки в кулаки. Костяшки у него набиты, большой палец чётко ложится сверху остальных.
– Заниматься не забросил, Антоха?
– Не-а! Ты же сам сказал - с лагеря приедешь, проверять будешь! А мне как-то отжиматься сотню раз не хочется! Лень мне!
Длинный хохочет, Макс улыбается вместе с ним. Я осторожно спускаю ноги на пол и нашариваю ногами тапки:
– Пойдёмте на улицу, - и чуть помедлив, добавляю со скупой улыбкой - широко улыбаться мне очень больно -друзья.
На крыльцо корпуса Сова вышел с двумя перекурами. В коридоре останавливался и у поста дежурной медсестры, пока Макс заговаривал зубы симпатичной врачихе. Та поворчала для важности, но пропустила. Да и попробовала бы не пустить - Макс ей уже свиданку назначил, в кино пригласил. Антон завистливо вздохнул про себя - к Максу бабы липли жутко, хотя сам он был распи...ем редким и постоянно на мели сидел. Куда только деньги девает?
'Но ничё! Счас с машиной и у меня всё в ёлочку с чувихами будет!'.
Антон заботливо покосился на Сову. Бледный, башка вся в бинтах, под глазами синячищи здоровенные. Не слабо его тот баклан детдомовский приложил. Пацаньё из его отряда базарило, что толстая врачиха со 'скорой помощи' искусственное дыхание Сове делала, и уколов ему поставили кучу. 'Может нам не стоило идти на улицу?' - подумал Антон и повторил свою мысль вслух.
– Стоило, Антон. Ради свежего воздуха стоило. А то рядом со мной три, блин, 'паровоза' лежат. Через каждые полчаса курить ходят, а когда возвращаются в палату, то дышать совершенно нечем.
– Слушай, так давай я с ними побазарю нормально и они даже одеколониться перед заходом в палату будут!
Сова на секунду задумался, потом кивнул:
– Побазарь. Можешь и пару раз уронить на пол - мне с ними детей не крестить. Достали. И вообще, курить вредно. Сам-то бросил? Пахнет от тебя табаком. Или Макс в машине курил?
Антон замялся, повёл взгляд куда-то в сторону окон корпуса, избегая встречаться глазами с Совой, начал неловко оправдываться:
– Так, это, Димыч, я почти бросил. Пять сигарет в день, не больше, слово даю!
Сова продолжал неодобрительно смотреть и Антон уже был готов и зуб дать, хотя зуб жалко - Сова его заберёт, без разговоров - что бросит курить, но тут его спас Макс, вылетев из дверей с совершенно ошарашенным видом.
– Бля, пацаны! Кипеш! Я с врачихой тереть остался - кино, мороженки, цветочки какие любишь, спрашиваю..... А она мне говорит - ты, Максик, билеты в кино не покупай, а лучше вина купи и приходи ко мне домой, сегодня вечером. И душ прими заранее - у них на Ждановских полях, опять воду горячую отключили. На ночь, типа, у меня останешься. И рукой мне по письке - раз и провела!
Максим сделал короткую паузу и закончил рассказ с выражением какой-то детской обиды на лице:
– А сама доктор и халат у неё белый!
Антон с Совой переглянулись и громко заржали на весь двор. Антон не сдерживаясь, а Сова негромко и морщась. Несмотря на успех у бесчисленных подружек, одноночниц и просто десятков знакомых лиц противоположного пола, Макс обладал по отношению к женщинам редким восторженно-наивным отношением. Спал с каждой, но перед пересыпом обязательно ставил свою очередную пассию на пьедестал, впрочем, потом, не забывая её оттуда снять. Макс неприязненно оглядел Сову с Антоном:
– Чё ржете-то как бегемоты? Врач ведь она! Им за х..й хвататься не положено. Они клятву давали, эту, гирократову! Мне Семён Георгиевич рассказывал. А он, сами в курсе кто - настоящий майор медицинской службы.
Сказано это было с такой уверенностью и категоричностью, что Антон смеяться перестал, но на Сову оглянулся - как тот отреагирует на это заявление надувшегося Максима?
Сова... Сова же молча сошел со ступеней и усевшись на лавку, пристально посмотрел на Макса. Ладонь он держал у рта, по лицу его пробегали какие-то волны, брови складывались домиком, в глазах скакали чёртики, словно он хотел засмеяться, но не мог. Точно! Он еле сдерживал себя.
– Макс! Мне смеяться больно, поэтому огромная просьба у меня к тебе - больше таких вещей не говори, а то помру, блин, от смеха! И тебе будет стыдно! Не клятва Гиппократа это, Макс, а выдуманный приказ маршала Жукова. Хотя....
– Сова ненадолго задумался - и клятва подобная есть. В ней медсестры клянутся не ронять своё достоинство и не унижать свою профессию. Ладно, проехали. Так как вы узнали, что я здесь, в больнице? Вчера вечером ведь всё случилось?
– Так поговорить нам с тобой надо было. О Фредди. Эта жопа с головой на нашу территорию залезла, а Азамат нам через своего Немого передал, что бы сами разбирались.
– Как он залез, Макс? Сам Фредди пришел в наш район и начал в школах жвачками и пакетами торговать?
– Нет. Он сказал, что с Князем перетёр и 'Океан' с 'Гастрономом' сейчас под ним. Мол, вы 'Мальборо' не скупаете на корню и мясо с картошкой прошлогодней из деревень возить не стали. Так что он эти магазины под себя берёт, а мы можем дальше за углом 'фирмой' торговать. Он, типа, на это не в претензии.
– А мы разве перестали сигареты скупать? Антон, что за странные дела, это ведь твоя тема? И с деревнями у нас что? Фокин снова запил?