Верный муж (сборник)
Шрифт:
– А он ничего, твой сухарь!
И подарок был роскошный – билет на круиз по Волге. То, о чем она давно мечтала. И к билету – золотая цепочка «веревкой», тоже давнишняя мечта.
Тогда она подумала: «А ведь самая счастливая – я!» Лизка в вечной борьбе, Тонечка в страхе, что Ванька смоется. Лейла в постоянном замоте, Мара – в своем одиночестве, не дай бог. Бедная сестрица… Вдовеет после короткого, как звонок, брака.
Было хорошее, было. Нельзя вот так вот, одним махом, перечеркнуть свою жизнь и сказать, что она никчемна, пустяшна и…
Не любил? Ладно, допустим. Скорее – не сгорал от страсти, это да. Но ценил ведь, уважал, не ушел,
А получается счастливая семейная жизнь. Вот что.
Господи, Гриша! И за что ты мне устроил такое испытание?
Или, может быть, для чего?
Судьба жестоко наказала тебя. Очень жестоко. За что? Вопрос риторический. Тебе нужно было, по сути, только одно – статусный, как говорят нынче, брак. Вот к этому ты всегда так оголтело стремилась.
Что вышло? Попался бедный Минц, который подходил по всем критериям, правда: академик, личный водитель, квартира на Патриарших, дача в Мозжинке. Немолод, но собою неплох. А тут незадача – взял и помер. И что делать? Оставить все перечисленные блага себе? Нет. Тогда точно все убедятся, что это был с твоей стороны расчет. Собственно, в этом тебя и упрекали и поэтому не принимали в приличных академических домах. Жены академиков – немолодые и некрасивые, прошедшие весь трудный путь вместе с мужьями, – тебя ненавидели и жалели оставленную жену. Ты слишком их раздражала – красива, молода и умна. Слишком много. Мужья их отводили глаза и завидовали Минцу – безусловно, но жен своих они привыкли слушаться.
Итак, ты вдова. И вдруг – твое решение, твой поступок. Ты ни на что не претендуешь и все оставляешь первой жене и детям. Благородно? Еще бы! Все в шоке и не знают, как себя вести. Всем стыдно и неловко. И никто не понимает подоплеку такого неожиданного и эффектного поступка.
А все просто – ты все, как обычно, просчитала. Впереди вся жизнь, а значит, море возможностей. Ты все еще так молода и так прекрасна! И теперь у тебя репутация приличного и честного, да и благородного человека. Тебе открылись все двери, и тебя уже даже жалеют. А это – новые возможности и новые варианты, которые куда дороже, чем квартира на Патриарших и необъятная и неуютная академическая, крайне запущенная дача.
Впору искать «свежего» академика. А тут незадача. Ты встречаешь молодого и нищего оболтуса и влюбляешься. Оболтус – это я. И ты позволяешь себе расслабиться и любить – от души. К тому же ты устала от немолодого, но пылкого тела и хочешь тело молодое и тоже пылкое. И все это с удовольствием берешь. И даже согласна на нищету, пока любовь покрывает все неприятности. Но оказывается, любовь – это еще и страдания, и ревность, и взаимные претензии, и обиды, и ссоры. И еще – обязанности. А вот к этому ты совершенно не готова. И жизнь наша рушится и катится под гору. Мы устаем от скандалов, устаем друг от друга. Устаем от нищеты и холодной комнатки в восемь метров. Мы устаем от пьяницы-соседа, от авоськи с пельменями за окном, содержимое которой склевывают отвратительные и жирные голуби.
Пора заканчивать, наша семейная жизнь себя исчерпала. Остались еще жалкие «ночные всплески», в которые веришь ночью и совсем не веришь днем. Да и годы бегут.
Надо поторапливаться. Мы тяжело, кроваво расстаемся, и ты начинаешь поиски. Но удача покидает тебя. Все, что попадается под руку, – жалкие подделки, мыльные пузыри, обманки, фальшивки, стекляшки и медяшки. Короче говоря – мелочь. Ничего достойного на поверку. Ты начинаешь метаться и суетиться. И как следствие, совершаешь ошибки – одну за другой.
Пьяница-живописец. Талантлив, но подвержен запоям. Выносит из дома в тяжелые минуты даже твою чернобурку. Подающий надежды, и очень большие, талантливый физик. Ведет себя подчас странно. Ты теряешься и узнаешь правду – наследственная шизофрения в пятом поколении. Разумеется, бежать! Спасаться! Аборт на позднем сроке – разумно, не рожать же при таком анамнезе!
Почти знаменитый писатель. Пока – почти. Все предпосылки имеются. Ты почти расслабляешься, а тут… не просто измена, куда хуже. Параллельная семья. Со всеми атрибутами семьи. И огромная жажда иметь наследника. Говорит честно – кто успеет раньше, тому и достанется это сокровище (в смысле он). Успевает соперница – она помоложе и ее здоровье не отягощено абортами.
Ты опять за бортом, и твои истерики вполне понятны.
А дальше… Дальше твой делец, чтоб ему. Вот бы успокоиться наконец – роскошная квартира, антиквариат, шубы, бриллианты, прислуга, черная икра и ко всему к этому – такая публика! Такое окружение, такие гости! Актеры, оперные певцы, художники, поэты. Вся писательская элита, вся элита кинематографическая! Не жизнь, а сказка! Живи и радуйся! А ты и радовалась, но, увы, недолго!
Деляга твой зарвался, думая, что прикрыт со всех сторон. А вот валюту у нас не прощают, увы. И тут надо было просто спасать свою шкуру, свою жизнь. Твое бегство в Калугу, как ты думала, будет ненадолго. Ну пару лет максимум. А вышло все по-другому – снова, увы!
Бедная моя стальная магнолия! Ты разбиралась во всем и ни в чем! Сплошное дилетантство. Знаний немного, а вот чувствовать умела так тонко, как не чувствовали и профессионалы – поэзию, музыку, живопись. Тебе бы бродить по Парижу и нюхать фиалки, а тут! А тут провинция. Какие уж тонкие материи – надо было выживать. Запасаться дровами, топить печку, мести половики, затыкать ватой щелястые рамы. Мыть посуду холодной водой. Свершать омовения в жестяном тазу! Сколько же тебе всего досталось, боже мой!
И все же ты стоик. Все выдержала и перетерпела. Браво, моя девочка, браво. Жажда жизни в тебе сильнее всего остального. Да и надежд ты не теряла – а вдруг… Вдруг появится принц на белом коне и увезет тебя в Тридевятое царство.
Мы оба проживали свою жизнь, словно писали черновик – дальше будет что-нибудь еще. Обязательно будет! Ан нет, не будет. Я это понял и принял. А ты смириться с этим не могла. Вот в чем трагедь!
И теперь о самом главном и… самом страшном. Писать об этом тяжело. А написать хочу – будто проговорить с тобой все это.