Вершина мира
Шрифт:
Громко хлопнула дверь, заставив меня вздрогнуть и резко повернуться к незваному посетителю. Им оказался папа. Наверное, шел к Наташке и по привычке перепутал двери, лениво подумала я, такое с ним уже случалось.
– Наташка дальше по коридору, вторая дверь налево, - проинформировала я родителя, намериваясь отвернуться и еще немного посидеть с закрытыми глазами.
– Я не к ней, а к тебе, - проговорил папа, в голосе звучала маета и безысходность, обычно таким голосом сообщают о беде, я им пользуюсь в разговорах с родственниками больных, если, не приведи Господи, операция закончилась летальным исходом.
– Что
– голос почему-то звучал хрипло и неестественно.
Папа молчал и старательно отводил глаза. Я медленно поднялась на ноги, мир закачался, сжимаясь до микроскопических размеров, а в образовавшемся пространстве осталось только черное облако, в котором не было ни жизни, ни воздуха. Облако обволокло, схватило за горло, а внизу живота скрутился холодный и тугой узел ужаса. Боже, Влад полетел сегодня в патруль, а его бронежилет остался висеть в прихожей, я его видела, когда уходила на работу и еще подумала про Влада что-то не очень хорошее. Господи, пронеси!..
– Что с Владом?
– я вцепилась в край стола, так что побелели пальцы.
– Я тебя спрашиваю! Отвечай сейчас же, что с ним?! Почему ты молчишь?!
– голос сорвался в истерику.
– С Владом?
– переспросил папа, очнувшись от своих раздумий и словно не замечая моего ужаса, - Нормально все, я разговаривал с ним минут пятнадцать назад, они как раз вылетали домой. Чего ты так переполошилась? Я не о нем пришел поговорить, я пришел тебе сказать, что расследование по убийству его родителей закончено. Собраны все доказательства, не хватает только признаний. Твою родительницу, вместе с ее теперешним мужем привезут к нам для заключительных мероприятий, все-таки титулы замешаны не маленькие.
– Когда привезут?
– шмыгнула я носом, чувствуя, как мир перестает качаться и осторожно устанавливается на место, черные клубы расползаются по углам, и подступают слезы облегчения. Всего-то! А я-то, дура, перепугалась!
– Завтра с утра. Мне бы Влада на это время убрать из отдела, а потом, когда мы определим их в камеру, я приму меры, что бы он их и не увидел, чего парня зазря тревожить. Поможешь?
– Не проблема, - легко согласилась я, - организуем ему больничный.
– Нет, больничный мне не подойдет, - сразу же запротестовал папа, - он мне на работе нужен.
– Ты разберись сперва, чего ты хочешь, - заворчала я, - ладно, что-нибудь придумаю, насколько я должна его задержать?
– Часа на два, на три не больше.
– Ладно. Вы зайдете сегодня?
– Да, если не вызовут никуда.
Выпроводив отца, заперла дверь на ключ, подошла к раковине и открыла кран. Вода сильным потоком с шумом обрушилась на эмалированные бока, закружилась водоворотом, обдав мелкими холодными брызгами. Я сунула голову под воду и стояла так, пока не заломило виски.
Вот оно, что выходит, думала я, рассматривая в зеркало, как по лицу и шее стекают струйки воды, противно заползая за воротник, мамашу арестовали, ну что ж, ты сама этого хотела. Да, хотела. Вот только на душе пусто и мерзко, будто вывалялась в грязи. Я не хотела мести. Я не зла на нее. Я просто хотела вернуть Влада в его законную семью, а что на моем пути оказалась женщина, когда-то давшая мне жизнь, не обессудьте. Тут уж, как говорится, кто не спрятался, я не виноват.
Семейный ужин прошел в крайне странной обстановке. Хотя, по-моему, кроме меня никто этой странности не заметил. Все,
Вот сидят мой папа и моя подруга Наташка. Они влюблены и никого не замечают и смотрят друг на друга так, будто увиделись в первый раз и прямо сейчас им предстоит расстаться. От их безмолвного разговора очень хотелось сбежать, чтоб не мешать. Если так пойдет и дальше, а оно пойдет, деваться от этого некуда, то на свет скоро появится еще куча маленьких Романовых. Так что ни папа, ни Наташка уже не мои, они вместе.
А вот моя... моя сводная сестра Ника и мой двоюродный брат Олег. Они очень веселятся при виде поглупевшего от любовной горячки, генерала, совершенно не замечая, что не сильно отличаются от него. Они подпихивали друг друга локтями и смешливо перешептывались. Они тоже вместе.
Слово-то, какое теплое "вместе". Еще сегодня утром я, как и они была "вместе", а сейчас...
А вот, напротив, сидит Влад. Он еще ничего не знает, ни про мою мать, ни про убийство, ни про семью, которую у него украли, ни про меня, и поэтому сосредоточено жует свой ужин, не отрывая глаз от тарелки. Как хорошо, что он еще ничего не знает. А когда узнает, начнет меня ненавидеть и объяснять ему что-то будет глупо - не выслушает. Любое мое слово, будет выглядеть ложью, жалкой попыткой оправдания. А если ему все-таки кто-нибудь расскажет, как все было на самом деле, он не поверит и как всякий мужчина, скорый на выводы и убеждения, найдет себе тысячу оправданий и отговорок. Впрочем, это уже не будет иметь никакого значения, до конца осталось меньше месяца - четыре недельки. Четыре на семь получается двадцать восемь, лунный месяц. А потом он получит свой документ и уедет отсюда. Навсегда. Он не вернется, я это знаю.
Месяц. Много это или мало? Да какая разница, если он никогда не остался бы, а так хочется, очень-очень! Но он скоро улетит и не вспомнит, что когда-то рядом оказалась девушка Аня. Он забудет меня сразу же, как ступит на борт своего корабля. Ну и черт с ним! Не больно-то и хотелось!
От этих мыслей настроение испортилось окончательно. Как будто еще вчера я могла что-то изменить и жить "как все", а сегодня это "что-то" сломалось, и починить уже ничего не возможно. Захотелось схватить тарелку и швырнуть ее об стену, а потом смотреть, как осколки разлетаются по всей кухне. Глупо. Да, ладно, я просто устала.
И черт с ними со всеми! С их отдельной личной жизнью, в которой для меня нет, и не может быть, места. Переживу! Всегда переживала и сейчас переживу! Да, ладно, завтра будет новый день, и все будет лучше. Гораздо! Убеждала, да сама себе не верила.
Проводив гостей, я поплелась на кухню, помогла Владу с уборкой, и почти сразу отправилась спать, сославшись на усталость. Засыпая, я слышала, как Влад и Олег что-то громко обсуждают и смеются в гостиной.
Глава 5.
А дальше, дальше все было, как в конце неудавшейся книги. Когда автор растягивает середину, а потом ему надоедает, и он комкает историю, наплевательски подминая и ломая героев, предлагает быстрый и какой-то смазанный финал.