Вершина мира
Шрифт:
– Я-то да, но вот как к этому отнесется вдовствующая герцогиня, ваша светлость?
– рассмеялась девушка, отхлебнув из бокала. Ей нравился этот веселый молодой человек, он совсем не походил на зануду, каким она себе его представляла. А то немногое, что она узнала о его прошлом, вызывало в ней, восхищение тем, что он смог выжить и остаться нормальным человеком.
– Меня зовут Влад!
– весело прорычал он.
– А милую старушку я возьму на себя, я уже давно научился разговаривать с упрямыми и несносными особами, одной из них была моя прошлая хозяйка.
– Какой она была?
– склонив голову набок, поинтересовалась
– Какой?
– переспросил Влад, вся веселость мигом слетела, а его лицо стало непроницаемым, он оставил бокал.
– Раньше я думал, что хорошей, теперь не знаю.
– Извини, - пробормотала Ольга, потрясенная быстрой переменой настроения вновь приобретенного родственника, - я не хотела вас обижать, а уж тем более лезть не в свои дела, милорд.
– Меня зовут Влад, - строго повторил он.
– Я обязательно расскажу тебе об Ане, но только немного попозже, когда воспоминания не будут такими острыми. Пока же мне надо о многом тебя расспросить, мне еще ни разу не доводилось быть герцогом. Но если ты еще раз назовешь меня милордом, светлостью или еще чем-нибудь в этом роде я тоже начну обзывать тебя, обещаю!
– Вы очень странный человек, милорд герцог, - лукаво улыбнувшись, заметила Ольга.
– Стерва, - пожал плечами Влад.
– Ваша светлость, - не осталась в долгу сестрица.
– Обязательно доводить меня до бешенства?
– обиделся Влад.
– Да, - весело закивала она, - мне же надо знать, чего ожидать от родственничка!..
Оставшееся до дежурства время я малодушно пряталась в своем кабинете, не желая никого видеть и слушать соболезнования окружающих по поводу случившегося между мной и отцом из-за Влада. Казалось, каждая собака осведомлена о нашей ссоре. Я об этом никому не говорила, это уж точно. Значит, утечка исходит откуда-то со стороны генерала. Ладно, невелика беда. Переживем и это. Я посмотрела на часы, как раз в это время герцогский шлюп должен уже отчалить от станции. Надо поскорее переворачивать эту страницу своей жизни. Я и так на ней засиделась слишком долго.
Старательно гоня от себя печальные мысли, переоделась в форму, нацепила на лицо дежурную улыбку, хотелось верить, что она не выглядит слишком наигранной, вышла из кабинета и побрела по коридору в сторону кабинета начальника. Все перед сменой проходят инструктаж. Обычная формальность.
Возле кабинета никого не было. Я прибыла первой. Опустившись на неудобный стул у стены, я прикрыла глаза. Из-за приоткрытой двери доносился голос начальника, он кого-то о чем-то упрашивал, что для Гены несвойственно. Так как разговор меня не касался, то слился в однообразное начальственное бухтение, но когда я услышала протестующий Наташкин голос, непроизвольно выпрямилась, ловя каждое ее слово.
– Я не могу, Геннадий Васильевич! Вы же все прекрасно знаете, у меня через два дня свадьба, а такие командировки могут затянуться на неопределенное время!
– Наталья Станиславовна, ну, поймите и вы меня, голубушка. Вы единственный человек, которого я могу сейчас туда послать. Тем более вы уже участвовали в подобных спасательных командировках. Я вам обещаю, от вас не будут ждать каких-то особых чудес и долгого пребывания. Вы просто закинете гуманитарную помощь и оглядитесь. Если что-то будет, с чем штатные спасатели не сумеют справиться самостоятельно, вы свяжитесь со мной, и я тут же заменю вас, на кого-нибудь другого. Просто у меня сейчас
Я решительно поднялась со своего места. Наташке действительно нельзя никуда лететь. Свадьба не каждый день случается и к такому событию нужно тщательно готовиться. Я коротко постучала и, не дожидаясь позволения, шагнула в кабинет. Геннадий Васильевич с некоторым недовольством уставился на меня. Я кивком поздоровалась с подругой и хозяином кабинета.
– Наташа совершенно права, незачем посылать ее в командировку, - решительно проговорила я, - я вполне могу заменить ее. Я думаю, без ложной скромности, что я не самый плохой врач на этой станции и не случиться особой беды, если вместо Наташи полечу я.
– Аня, - шеф возвел глаза к потолку, - я не сомневаюсь в твоем профессионализме, но думаю, что ты сейчас находишься не в том душевном состоянии...
– Геннадий Васильевич! Давайте не будем касаться моего душевного состояния! Я вполне отвечаю за себя и свои поступки, руки у меня по-прежнему не дрожат. И могу вас заверить, суицидными настроениями никак не страдаю, да и не стеснена во времени так, как Наталья Станиславовна.
Начальник помолчал некоторое время, обдумывая предложение, потом махнул рукой, на что-то явно решившись:
– А, черт с вами, барышни! Хочет Аня лететь, пусть летит. Что я еще могу сказать? Романова у вас ровно двадцать минут на сборы.
– Я вылечу, как только вы загрузите "Беркут" всем необходимым.
– Идите уже!
– Гена махнул на нас рукой.
Мы вышли от начальника и направились в сторону моего кабинета. Я надеялась, что подруга свернет куда-нибудь по дороге и отправиться по своим делам, но она вошла за мной и молчала, пока я переодевалась.
– Я, наверное, должна поблагодарить тебя?
– зачем-то спросила она, наблюдая, как я расчесываюсь.
– В этом нет никакой необходимости, - сдержано ответила я.
– Аня! Что с тобой происходит?
– Со мной?
– безмерно удивилась я и даже расческу опустила, глянув на подругу через плечо.
– Со мной как раз таки ничего и не происходит.
– Аня не паясничай! Я прекрасно знаю о твоей размолвке с отцом и о том, как ты поступила с Владом, хотя мы все были уверены, что ты его любишь...
– Наташа!
– угрожающе прервала я подругу, не давая ей сказать то, чего никогда не прощу.
– Все эти недоразумения не имеют ровным счетом никакого значения. Я уже говорила Диме, что ты вправе решать сама, как тебе следует поступать со своей собственностью. Подожди, дай мне закончить! Но это не должно ни в коей мере сказываться на вашей, а теперь уже и на моей, семье. Ну да, Дима вспылил, но все забудется. Понимаешь?
Я смотрела на подругу широко открытыми глазами. Что она такое говорит? Недоразумение? Да меня отец проклял! И мужика я своего отшвырнула намерено и зло, стараясь ранить, как можно больнее, чтобы возненавидел и забыл поскорее. Он никогда не простит ту пощечину и как его унизили, заставив встать на колени, а все потому, что будущего у нас с ним нет и быть не может! А она говорит - недоразумение! Ничего себе - недоразумение! Хоть мне и плевать на проклятия отца, и с Владом все оказалось намного больнее, даже я не назову произошедшее недоразумением. Катастрофой - да, а недоразумением... Или Наташка совсем съехала с катушек из-за предстоящей свадьбы или... на этом идеи закончились.