Versipellis
Шрифт:
— Ну, заходи, — хмыкнул бывший вожак, отходя.
К его искреннему удивлению, этот процесс не сопровождался фейерверком из лопающихся кристаллов и плавящей отделки двери. Волк просто зашёл внутрь, звякнув ключами. Он ещё раз поклонился и, отвернувшись, разделся до гола. А потом сдёрнул ошейник с адуляром. Всё его естество моментально наполнилось, ранее сдерживаемой, силой. Кожа с тихим скрипом растянулась, высвобождая новую архитектуру тела, морда удлинилась, а клыки с щелчком встали в нужное положение. Ещё с минуту Арес ждал, но, так как минерал воздействовал на него недолго, обратного воплощения не последовало. Он инициировал его сам, став, с первого взгляда, обычным человеком. А по природной энергии… Алексом. Обсидиан, заряженный его личной силой, работал на полную и, как и говорил дядя Арман, не оставлял следов его собственной.
— Если не секрет, что ты собираешься делать, —
— Мечты осуществлять, — сухо ответил альфа, приглашающим жестом открывая дверь.
В лесу за городом…
Я смотрел во все глаза, как ко мне подходит семеро волков. Это была полноценная стая, где был и вожак-альфа, и его жена, помощники-беты, охотники-гаммы и даже второй волчонок, явно рождённый после начала "Новой политики". Волки добродушно улыбались, осматривая меня. Мне даже на мгновенье стало стыдно за свой вид, но интерес, то бесчисленное множество вопросов, которые я хотел им задать, перекрывали любое смущение.
— От лица стаи, я приветствую тебя, наставник Алекс, — обратился ко мне лидер.
Я посмотрел на щенка, который воодушевленно переминался с ноги на ногу, с гордостью посматривая на меня.
— Здравствуйте. Как могу обращаться?
— Меня зовут Оден, второй вожак, — он кивнул на свою волчицу. — Селена. Как ты здесь оказался, оборотень? Почему на дороге такое побоище?
— Прости меня, Оден, но я и сам не знаю почти ничего.
Чуть поколебавшись, я рассказал им всё, что помнил. Я был не в том положении, чтобы хитрить и увиливать. К тому же, так я мог рассчитывать на обратную честность.
— Вендиго брат, значит, — медленно проговорил вожак, будто пробуя слово на вкус, когда я закончил. — Наслышан. Удивлен, что он всё ещё в городе. Ваша мама — невероятная женщина.
Получив укоризненный взгляд от жены, он запнулся. Ещё раз осмотрев меня, цокнул языком и начал менять облик на человеческий.
— Мы отнесем тебя в безопасное место до прихода семьи. Вижу, идти ты не можешь.
Один из помощников уже подавал ему одежду. Я предположил, что в семье с детьми это правильно, хотя у нас так было не принято. Перевоплощаясь с молодых когтей, волчата видели уже все, что только можно и нельзя, и никакого срама не испытывали ни перед друг другом, ни перед противоположным полом, ни перед родителями. Вожак подхватил меня и понес, отплевываясь от шерсти. Вот тогда-то я испытал смущение и старался не смотреть ни на кого из стаи, особенно на Хорса, радостно бежавшего за нами.
Мы пришли в самую чащу, где, погрызенные бобрами деревья, были свалены в подобие шалаша. Уложив меня на траву, вожак покачал головой.
— Совсем ты плох, Алекс. Энергию твою даже с амулетом не вычислишь.
У меня были вопросы, много и чрезвычайно важные. Как волки смогли собраться стаей и существовать так близко к людям? Как они нашли меня и зачем помогают? И как Хорс умудрился сбежать из интерната, откуда даже бесстрашный и, по большей мере, буйный Вендиго, не смог выбраться? Но я не успел. Как только моя голова вновь коснулась земли, всё тело затрясло в лихорадке. Я сжал с силой веки, собирая все остатки силы. Но бестолку. Мир вновь погрузился во тьму.
В следственном изоляторе…
Арес, едва ли не бегом, открывал камеры одну за одной, говоря одни и те же слова: "Не пройдет и десяти минут, как сюда придут — действуйте быстро, но аккуратно". И, к его удивлению, заключённые волки его слушались, не то видя, что перед ними альфа, не то шокированные такими переменами в распорядке дня. Самым инициативным оборотень тоже дал ключи, чтобы те выпускали противоположную сторону коридора. Некоторые предпочитали не выходить вовсе, но большинство, юркая по открытым камерам, пробирались перебежками к выходу. И, когда Арес обернулся к двери, ведущей на улицу, увидел позади себя не меньше сотни волков, единственной мыслью которых был побег.
И альфа дал им этот шанс. Сбив с ног трёх силовиков, возвращавшихся с плаца на посты, они побежали вперёд. Зазвучала аварийная сирена, прожекторы на вышках загорелись красным, а ток, с удвоенной силой пущенный на колючую проволоку, затрещал в ушах. Арес, которого могла выдать лишь синяя форма, стремился слиться с толпой, рвущихся вперёд, заключённых. Люди в панике открыли огонь, а оборотни-силовики, казалось, впали в ступор. Рядом кто-то взвизгнул, на морду альфы попали капли горячей крови. Пули, что взрывали землю под ногами, были серебряными и не давали второго шанса. Агент федеральной службы, судя по гулкому стуку, разнесшемуся где-то за спиной, бросил громкоговоритель.
— Вместе: все к досугу, —
"Все к досугу! Все к досугу!" — раздался гулом указ. И волки, волной заполнив двор, ринулись туда. В их рядах возникали проплешины — оборотни падали, катились кубарем, утаскивали других, захлебывались собственной кровью, но альфа оправдывал себя тем, что дал надежду, а не гарантию, а они знали, на что шли. Но каждый предсмертный хрип, каждый стон и полный боли рёв отзывался у него в груди тянущей болью.
Старый вожак, что не отставал от Ареса ни на секунду, вдруг вырвался вперед. Добежав до сетчатой ограды, он вскарабкался по ней и перегнулся, подняв собственной спиной колючую проволоку. Его ломало от судороги, что пульсацией расходилась по телу от ударов тока. Трещание, казалось, заглушило собой все прочие звуки, хриплый сдавленный вой вырвался из груди волка, в нос ударил запах горелой плоти. Это был совсем небольшой просвет между забором и проволокой, но и его было достаточно тем, кто годами не видел ни луны, ни солнца без решетки. Запрыгивая друг на друга, валя нижних, взвизгивая от боли и падая по разные стороны ограды, волки начали перебираться. Их осталось не так много, как раньше, но те, кто уже были в полушаге от свободы, не страшились ничего. Престарелый оборотень, без которого бы их путь мог закончиться уже здесь, тяжело дышал. Его глаза уже заволокло пеленой, но он смог разглядеть в толпе Ареса, не сводящего с него взгляда, полного уважения и благодарности, Но стоило было альфе подойти вплотную к ограде, как он увидел белый искрящийся луч, прорезающий воздух над его головой.
Глава 7. Свой путь
Миранда поехала в такси, обычном, человеческом, предъявив лицензию пятой ступени. Вендиго же добрался до места на метро. Чем дальше они пробирались в лес, тем больше нарастала тревога. По трассе то и дело проносились тонированные внедорожники без опознавательных знаков и бронированные седаны премиум класса. Пока их было немного, но волчица то и дело припадала к земле, сообщая: "Едут ещё двое", "Едет один, но быстро". А когда с её уст сорвалось: "Едет большой автомобиль, нет, три. Три грузовика", они с сыном переглянусь и бросились вглубь чащи. Военным понадобилось бы не больше пяти минут, чтобы прибыть к месту ночной аварии, оборотням — около десяти. Резко изменив маршрут, они бежали вглубь в леса, не оборачиваясь и не разбирая дороги. Впереди показалась запруда. Вендиго хотел было ускориться, чтобы перебраться вплавь, но Миранда одернула его, многозначительно кивнув на сумку, закрепленную ремнями на волчьем теле. Помимо медвежонка, до отказа набитого заряженными минералами, там также были пустые бланки документов, которые добыть во второй раз, даже через связи, могло бы быть просто невозможно.
За спиной послышался шорох. Упёршись всеми лапами, оборотни затормозили, готовые принять бой.
— Здравствуйте, Миранда. Здравствуй, Вендиго, — растягивая слова, проговорил человек, держащий на руках еле-дышащего Алекса.
Волчица зарычала, всем своим видом показывая, что возраст не станет помехой для схватки. А её сын, пронесясь черной тенью, вгрызся в бедро незнакомца.
За территорией следственного изолятора…
Арес плакал лишь два раза в жизни: когда на его хвост наехала машина директора интерната и когда на охоте деда загрыз медведь. Но в тот момент, когда он пробирался под колючей проволокой, обтершись боком о тело старого вожака, подарившего десяткам заключенным оборотням шанс на спасение, ценой собственной жизни, ему показалось, что он просто должен заплакать. Не сейчас, не когда он несся со всех ног по пустырю близ рощи, но хотя бы ночью, оставшись один на один с Луной. Со всех сторон бежали и другие оборотни. Он с удивлением отметил, что на одном из них была синяя форма, но не было браслета. Некоторые бывшие заключенные на ходу срывали с себя адуляры и валились кубарем, позабыв о том, что их тела, отвыкшие от волчьей силы, ещё многие часы, а, возможно, и дни будут содрогаться в попытке принять хоть какую-то форму. Позади же слышались звуки выстрелов, работы магических лучей, крики-приказы и крики полные боли. Альфа не боялся пуль, ведь такое воздействие означало моментальную смерть. А вот использование аметиста могло заставить всех беглецов повернуть назад, безвольно склонив головы, а дальше… он даже не хотел об этом думать. Ловко огибая деревья, оборотни ворвались в рощу. И чем дальше они были от изолятора, тем ярче становилось ощущение свободы. Кто-то бежал уже без цели оторваться, а просто наслаждаясь этим чувством. Арес такой возможности не имел. Он мысленно вымерял расстояние до черты города, чтобы там покинуть собратьев. Позади взвыли моторы квадроциклов.