Верьте в чудеса
Шрифт:
Умница дочка никогда не заговаривала о нем. Лена знала - они общаются и довольно часто. Он тоже наезжал в Питер по своим делам и не упускал возможности сводить Катьку то в Мариинку, то в музеи, они облазили с ней весь Питер, забредали в кафешки, дурачились, но замечала дочка в глазах отца постоянную печаль. Резко повзрослев, пять с лишним лет назад она из капризного ребенка враз стала взрослой. Станешь тут, когда сильная, неунывающая, задорная мамочкин за две недели погасла и превратилась в нечто унылое.
Как радовалась Катька тем первым двум расписанным бутылкам, за которыми пошли всякие интересные
Видела дочка - мучаются до сих пор оба, но мудро рассудила - её вмешательство абсолютно ничего не даст, только наоборот, опять всколыхнется та обида у мамульки.
Отец после развода поначалу жил с какой-то молодой, но через несколько месяцев остался один и больше никого не приводил в свою берлогу. Уж Катька-то явно бы просекла присутствие постоянное в квартире чужой женщины. Катька по первости сразу же выдала ему, когда он было заикнулся:
– Вот твоя мать...
– Моя мама - она самая лучшая! Не смей про неё ваще разговор заводить! Развелись - развелись, меня спрашивали? Нет! Вот и живи как тебе надо, а про неё со мной никогда не говори, или я совсем к тебе приходить не буду!
– Кать, я не хотел про неё ничего плохого сказать.
– И не говори!!
Сейчас, в двадцать лет, она очень неохотно отвечала на его дежурный вопрос:
– Мать там как, замуж не собралась??
– Нормально, нет, говорит - все козлы.
Только однажды, в последний приезд Лены, вот в октябре, когда они сидели в полумраке под уютным торшером, дочка спросила:
– Мам, ты не подумай чего, просто мне надо знать, ты отца очень любила, ну, когда замуж выходила? Мамочкин, ты только не обижайся, - заторопилась она, - просто... мой друг, он меня замуж позвал. А я, честно, не знаю, любовь ли это с моей стороны, или просто интерес? Мам, ну у кого я ещё спросить про такое могу? Девчонки, они такие же как я, хочется взрослого послушать.
– Любила ли я?
– спросила Лена.
– Ох, Кать, больше жизни, он же как фейерверк был, враз меня закружил, обаял, девятнадцать мне, двадцать два ему - любовь, небо в алмазах.Ты через год родилась, он брался за любую работу, калымил, где мог, ремонтировали машины с Кручко, потом небольшую мастерскую смогли организовать, приходил весь чумазый, пропахший соляркой или бензином.
Денег поначалу не хватало, но жили весело, в выходные куда только не мотались...
– Лена замолчала, вздохнула, -ты подросла, я работать пошла, понемногу стали крепче жить, машину купили, бэушную, но все же, у него руки золотые, она сколько лет бегала. С Воронковым вот подружился. Уже две мастерские появились, потом понемногу станцию техобслуживания заимели, дело пошло, ну, и дошло ...
– она помолчала опять, -до развода.
– Мам, скажи, только честно, а Воронков тоже с ним там был?
– Тебе зачем в эту грязь лезть??
– Мам, мне надо точно знать?
– Был, дочь, и все, давай этот разговор закончим. Бойфренда покажешь?
– Пока сама не определюсь, чего его показывать? Бабулик вон говорит:
– Покопайся Кать, не будь как мамка твоя - один и навсегда. И рано замуж не беги, успеется. Вот поверь дважды вдове, туда всегда не поздно. Это мы раньше в двадцать пять перестарками считались, боялись, что не возьмет никто, и летели в двадцать лет, ах, любовь! А любовь, она не у всех получалась - кастрюли, дети, быт на самом деле заедал.-
Лена усмехнулась:
– Свекровь у меня всегда мудрая была, только сынок вот не в неё.
– Не, мам, очень даже в неё, особенно сейчас.
– Ну, значит, повзрослел после сорока!
– пожала плечами Лена и больше не стала ничего говорить про Ерохина, ни к чему.
За этими размышлениями Лена почти дошла до пустынной сейчас остановки. И вот тут-то и случилась беда, нога левая подвернулась, правая поехала, пытаясь удержаться, Лена взмахнула сумкой - хорошо, на длинном ремне и застегнута. Каблук у левого сапога с хрустом обломился. Сделав какой-то кульбит, она упала, неловко подвернув левую ногу. Вокруг никого, встать из-за острой боли в ноге не получается. Лена попыталась как-то перевернуться на четвереньки... рядом осторожно начала тормозить какая-то машина, еле ползущая по дороге.
– Господи, хоть бы помогли встать!
От боли и беспомощности на глазах выступили слезы. Хлопнула дверь машины, остановившейся подальше, и послышались торопливые шаги. Её осторожно, не говоря ни слова, подняли на руки и понесли к машине.
– Ты?!
– задохнулась Лена, разглядев, кто несет её к машине.
– Я!
– печально как-то улыбнулся её бывший муж.
– Привет! Потом будешь говорить все, что пожелается, пока надо дойти до машины и не шлепнуться!
Шел Ерохин осторожно, крепко держа её на руках, Лена смаргивала слезы:
– Надо же, столько лет не виделись, и вот столкнула судьба в патовой ситуации!
Ерохин подошел к машине:
– Постоять чуток на одной ноге сможешь, я подвину сиденья?
Лена кивнула, Ерохин быстро отодвинул передние сиденья, помог не сдержавшей стона бывшей залезть на заднее сиденье и сказал:
– Лен, потерпи, можешь обзывать меня как хочешь, но сапог надо снять, нога, смотри, распухает. Потерпишь? Иначе придется его разрезать.
– Давай!
– Лена уцепилась за ручку на двери, Ерохин осторожно, едва касаясь, потихоньку начал расстегивать молнию. Лена зажмурилась, прикусила губу - боль нарастала, и как сквозь вату в ушах услышала
– Потерпи, ми...
– рывок, сапог слетел с ноги, а у неё градом брызнули слезы, не видела она, как смотрел на неё Ерохин в эту минуту. Ерохин осторожно прикрыл ногу своим шарфом, валяющимся на сиденье.
– Все, поехали!
– осторожно уложил поудобнее её ногу на сиденье, обошел машину, завел мотор: