Вертолет-Апостол
Шрифт:
Управлять подводной лодкой Генералу нравилось значительно больше, чем Апостолом. Потому что высоты он боялся, а вот качки — нет. Так что чувствовал он себя в дан¬ной роли буквально как рыба в воде.
А на палубе яхты, за штурвалом, легко управляясь одним небольшим парусом, уверенно и смело вел маленькое суденышко по грозным волнам Николай Анатольевич Николаев. Его широкое лицо расплылось в добродушной улыбке, сие занятие его явно вдохновляло. Музыкант постоянно мурлыкал себе под нос различные морские песенки и, как настоящий мариман, курил теперь не сигареты,
Вдалеке сбоку из тумана вынырнул патрульный пограничный катер и стал быстро догонять яхту. Из этого можно было сделать вывод, что новоявленные флибустьеры приблизились-таки к водной границе европейского сообщества. Музыкант настучал кулаком по палубе условный сигнал. Генерал постучал снизу в ответ, что понял. Субмарина начала погружение. Катер приблизился вплотную. Импортный пограничник, перевесившись через борт, громко вопрошал у Музыканта:
— Ху из кептн?
— Капитан Факин! — еще более громко и радостно ответил Коля.
— И еще долго будет Факин. А, вообще, ксивы в порядке. Досмотр проводить будете?... Коллега.
Последние месяцы Коля Николаев пребывал постоянно в благодушно-веселом настроении. Он сразу и легко, без колебаний принял предложение Макара стать компаньоном, партнером по бизнесу. И не задавал лишних вопросов, не докапывал. Просто принял все как есть. Они вообще теперь понимали друг друга с полуслова.
Какое-то время ушло на подготовку к турне. Для своей семьи Коля просто уезжал в длительную загранкомандировку. Пока он оформлял загранпаспорт и улаживал другие текущие проблемы и формальности, Макар осуществлял покупку небольшой однокомнатной квартиры на имя своей бывшей тещи.
Леночкина мама являла собой женщину несколько ограниченную, можно даже сказать — деревенщину, не обремененную и не испорченную лишним образованием. Она отличалась очень небольшими знаниями русского языка, но даже известные ей слова постоянно коверкала и переделывала до неузнаваемости. Одна из ее фраз даже стала притчей во языцех среди сотрудников той фирмы по недвижимости, в которой когда-то работал Макар. Эта фраза уродилась на свет в процессе внутрисемейного обмена Макара и Леночки со своими родственниками, естественно, когда они еще были мужем и женой. Рассказывая вечером своим родным о том, как развивались события в течение последнего дня, когда производилось оформление документов на квартиру, Леночкина мама произнесла буквально следующее:
— ...А после приматизации мы поехали в Макдонис...
С тех пор все сотрудники, тогдашние коллеги Макара, на случайный вопрос кого бы то ни было:
— А не пора ли нам пойти пообедать? — отвечали всегда стандартно и радостно:
— Нет, нет... В Макдонис мы пойдем только после ПРИМАТИЗАЦИИ!!!
Кроме того, единственным критерием для оценки достоинств мужа дочери у тещи Макара всегда было исключительно количество зарабатываемых им денег. Если сравнительно много — хороший зять, если мало — соответственно. Однако, несмотря на обилие этих и других недостатков, Генерал точно знал, что если он оформит
Конечно, квартиру он мог бы оформить на свою маму, но тогда появлялся риск, что если его когда-либо все же выведут на чистую воду, то может возникнуть угроза конфискации... Поэтому он оформил на мать бывшей жены на тот случай, если все-таки случится что-нибудь совсем плохое, и он не вернется долго, а то и вовсе. Квартиру, в конце концов, можно сдавать и на эти деньги содержать хоть как-то ребенка.
По дороге в Питер Макар с Колей навестили Хиросиму, так как Колин участок расположен на Ленинградском шоссе, и это было несложно. Найдя ее в целости и сохранности, они счистили с крыши снег и продолжили свой путь. В Санкт-Петербурге они довольно быстро продали Ниву, придав ей предварительно изначальную конструкцию, и купили недорогую небольшую яхту. Все это заняло некоторое количество времени, но у Коли в Питере жили родственники, так что им было где остановиться.
Но все это было уже в прошлом, а ныне маленькая белоснежная яхта, пройдя последний таможенный досмотр, быстро уходила вслед заходящему солнцу. На закат, на запад. Унося к новым приключениям двух наших отважных романтиков, увозя их от пошлой девальвации, от очередного кризиса, от новых страданий нашего измученного народа нашей несгибаемой Родины...
А на белом борту красавицы яхты отчетливо читалась надпись небесного цвета, исполненная старославянским шрифтом: «Апостол-4».
ОТ РЕДАКЦИИ:
Уважаемый Читатель!
Автор предложенного произведения в течение его создания находился некоторым образом «не в своем уме».
После того, как он позвонил к нам в редакцию и предложил на рассмотрение свою рукопись, мы подъехали к нему и застали его в состоянии глубокой истерики. Видимо, последние остатки сил он потратил на телефонный звонок, и более ничего внятного мы от него уже не услышали.
Само по себе повествование изобиловало идиоматическими выражениями, необоснованными перемещениями во времени, никак не привязанными друг к другу сюжетами.
Мы долго собирали по его страшно захламленной квартире скомканные обрывки рукописи. Затем, в течение недели мы склеивали порванные кусочки в страницы. После чего еще целый месяц весь наш дружный творческий коллектив трудился над тем, чтобы это произведение (если его вообще так можно назвать) приняло хоть какой-то человеческий облик, удобный хоть как-то для прочтения. С другой стороны, мы по мере возможности старались сохранить авторский стиль и колорит, в определенной мере присутствующий.
Мы приносим наши искренние извинения тем терпеливым людям, которые сумеют прочитать до конца эту исповедь идиота... Сам он, в настоящее время, находится на излечении в соответствующей инстанции.
Просил передать Вам всем пламенный привет и то, что свои рецензии Вы можете присылать прямо ему по адресу московской больницы имени Кащенко, до востребования…
Москва. 1988 г.