Весь Дэвид Болдаччи в одном томе

Балдачи Дейвид

— Тим, вы сегодня вечером свободны? — порывшись в сумочке, спросила Рассел. — Дежурство у вас заканчивается в обычное время? Я знаю, что президент остается в Белом доме.

Коллин молча кивнул.

— Вы знаете, где я живу. Приезжайте ко мне, как только освободитесь. Мне хотелось бы поговорить с вами наедине, продолжить этот разговор. Вы хотите помочь мне — и президенту?

Ответ Коллина последовал незамедлительно.

— Я буду у вас, Глория.

* * *

Джек снова постучал в дверь. Ответа не последовало. Окна были занавешены, и свет не проникал на улицу. Или он спит, или его нет дома. Грэм взглянул на часы. Девять часов вечера. Он вспомнил,

что Лютер Уитни редко ложится спать раньше двух-трех часов ночи. Старенький «Форд» стоял на дорожке перед домом. Ворота крохотного гаража заперты. Джек заглянул в почтовый ящик у двери. Тот оказался переполнен. Это не предвещало ничего хорошего. Сколько сейчас Лютеру, под семьдесят? А что, если он, Грэм, обнаружит своего друга на полу, прижимающим холодную руку к груди? Оглянувшись по сторонам, он приподнял терракотовый цветочный горшок у входной двери. Запасной ключ был на месте. Снова оглядевшись вокруг, Джек вставил ключ в замочную скважину и отпер дверь.

В скудно обставленной гостиной царил порядок. Все лежало на своем месте.

— Лютер!

Джек двинулся по коридору, воскрешая в памяти простую планировку дома. Слева спальня, справа туалет, кухня в конце, из нее дверь на маленькое крыльцо, за домом садик. Лютера нигде не было. Грэм вошел в маленькую спальню, в которой, как и в остальном доме, царил идеальный порядок.

Он остановился у кровати. С ночного столика на него смотрели фотографии Кейт в рамках. Быстро развернувшись, Джек вышел в коридор.

Крохотные комнатки наверху оказались почти голыми. Он внимательно прислушался. Ничего.

Сев на пластмассовый стул на кухне, Грэм огляделся вокруг. Свет он не включал, сидя в темноте. Протянув руку, открыл холодильник и усмехнулся. Его взору предстали две упаковки пива. Всегда можно рассчитывать на то, что у Лютера припасено холодное пиво. Прихватив одну банку, Джек распахнул дверь черного входа и вышел на улицу.

Маленький садик выглядел плохо. Функии и папоротник поникли, даже несмотря на густую тень от раскидистого дуба, а плети ломоноса, цепляющиеся за штакетник, засохли. Взглянув на клумбу с однолетними цветами, гордость Лютера, Джек увидел больше жертв летнего вашингтонского пекла, чем оставшихся в живых.

Сев, он поднес пиво ко рту. Определенно, Лютер уже давно не наведывался домой. И что с того? Он взрослый человек и может отправиться куда угодно, когда угодно. И все же что-то тут было не так. С другой стороны, прошло ведь уже несколько лет. Привычки меняются… Джек задумался. Но привычки Лютера не менялись. Не такой это был человек. Прочный как скала, надежный. Других таких Грэму не приходилось встречать. Переполненный почтовый ящик, засохшие цветы, машина не в гараже — Лютер такого не допустил бы. Никогда!

Джек снова зашел в дом. На автоответчике никаких сообщений. Он вернулся в маленькую спальню, и как только открыл дверь, в лицо ему опять ударил затхлый воздух. Джек снова огляделся по сторонам, чувствуя себя глупо. Он ведь не сыщик, черт побери. Грэм мысленно рассмеялся. Вероятно, Лютер отправился на пару недель на какой-нибудь солнечный остров, а он здесь строит из себя встревоженного родителя… Ему не доводилось встречать других таких способных людей, как Лютер. К тому же теперь это уже не его забота. Он больше не имеет никакого отношения к семейству Уитни, отцу и дочери. И вообще, с какой стати он здесь? Вздумал попытаться заново пережить прошлое? Попробовать подступиться к Кейт через его старика? Менее правдоподобный сценарий трудно было себе представить.

Заперев входную дверь, Джек вернул ключ под цветочный горшок и, напоследок еще раз оглянувшись на дом, направился к своей машине.

* * *

Дом

Глории Рассел стоял в тупике в тихом районе Бетседы, недалеко от Ривер-роуд. Ее работа консультантом многочисленных крупнейших корпораций страны вкупе с солидным профессорским окладом, а теперь еще и зарплатой главы президентской администрации, плюс многолетние тщательные инвестиции позволили ей скопить приличную сумму, и ей нравилось окружать себя красивыми вещами. Вход был обрамлен аркой, увитой крепким, сильным плющом. Окруженный кирпичной стеной высотой по пояс дворик был превращен в частный сквер, со столиками под зонтиками. В темноте, нарушаемой лишь тусклым светом из большого окна в эркере первого этажа, булькал и шелестел маленький фонтан.

Глория Рассел сидела за столиком в саду, когда в своем кабриолете подкатил агент Коллин — спина прямая, костюм отутюженный, галстук туго затянут. Глава администрации также не переодевалась. Улыбнувшись гостю, она провела его в дом.

— Выпьете что-нибудь? У вас вид человека, который любит бурбон с содовой.

Глядя на молодого мужчину, Рассел медленно осушила уже третий бокал белого вина. Давно у нее не было молодого мужчины. Пожалуй, слишком давно, подумала она, хотя благодаря спиртному мысли у нее были не совсем четкими.

— Пиво, если у вас есть.

— Уже несу.

Скинув туфли, Рассел прошлепала на кухню. Коллин обвел взглядом просторную гостиную, профессионально уложенные складками портьеры, фактурные обои и со вкусом подобранный антиквариат, гадая, что он здесь делает. Ему хотелось, чтобы хозяйка поскорее вернулась с пивом. Статный мужчина атлетического телосложения, Коллин еще со школы неоднократно оказывался в ситуации, когда его пытались соблазнить женщины. Но это была не школа, а Глорию Рассел никак нельзя было назвать излишне пылкой болельщицей. Коллин рассудил, что не сможет продержаться всю ночь без хорошей выпивки. Он хотел рассказать обо всем Бёртону, однако что-то остановило его. Бёртон стал отчужденным и задумчивым. Но они все сделали правильно. Коллин сознавал, что обстоятельства случившегося весьма некрасивые, и поступок, который должен был бы принести им признание всей страны, требуется сохранить в тайне. Он сожалел о том, что убил женщину, но у него не было выбора. Все закончилось смертью, но трагедии случаются сплошь и рядом. Просто пробил час Кристины Салливан. Ей выпала несчастливая карта.

Через пару минут Коллин уже потягивал пиво и изучал зад главы президентской администрации, взбивавшей подушку на широком диване. Сев, Рассел улыбнулась и изящно пригубила вино.

— Тим, вы уже давно в Секретной службе?

— Почти шесть лет.

— Вы быстро продвинулись по службе. Президент высокого мнения о вас. Он никогда не забудет то, что вы спасли ему жизнь.

— Я очень ему признателен.

Отпив еще глоток вина, Глория скользнула взглядом по Коллину. Тот сидел совершенно прямо; его нервозная натянутость позабавила ее. Закончив свой осмотр, Рассел осталась довольна увиденным. Ее внимание не ускользнуло от молодого агента, который теперь скрывал свое смущение, разглядывая картины, украшающие стены.

— Красивая штучка, — заметил он, указывая на один холст.

Рассел улыбнулась, глядя, как агент торопливо глотает пиво. «Красивая штучка». Она сама подумала то же самое.

— Тим, давайте сядем там, где удобнее.

Глория встала, выразительно посмотрев на агента, и провела его из гостиной по длинному узкому коридору через двустворчатые двери в просторный салон. Свет зажегся сам собой, и Колин отчетливо разглядел за другой двустворчатой дверью кровать, на которой спала глава президентской администрации.