Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
«Это не может больше продолжаться», — подумал он.
Снаружи уже почти стемнело. Был вечер туманного весеннего дня в Нью-Йорке. Этот пейзаж до странности схож с тем, что возникал здесь более пятидесяти лет назад: те же люди, спешащие покинуть улицы до момента, пока спустятся сумерки. Многоголосые улицы в этот час были отличительной чертой города, сколько Берген себя помнил. Даже находясь на такой высоте, он мог слышать гул городского транспорта и снова подумал о том, что Нью-Йорк всегда был шумным перед приходом ночи.
Работа все еще бурлила и за стенами офиса Бергена — в холлах и кабинетах. Доклады и просто слухи вызывали брожение в ООН. Китайцы не отрицали, что стоят на пороге очень важного медицинского заявления. Блестящая новая команда исследователей из Израиля только этим утром сделала осторожное сообщение о технологии криогенных суспензий, сохраняющих на неопределенное время жизнь инфицированных женщин. Швейцария доложила о «смешанном успехе» с использованием химиотерапевтического подхода к чуме.
Берген подумал, доверять ли Израилю и Швейцарии в производстве блестящих неортодоксальных технологий. Они были очень похожи, замыкая ряды и глядя внутрь на свою суперсилу.
А что же случилось в Хаддерсфилде?
Берген выпрямился и напряг мускулы рук. «Что за дурацкая привычка, — подумал он, — сжимать кулаки, когда чем-то расстроен».
Вдобавок к тому, что случилось этим утром в Филадельфии, британская акция перекрыла все существенные каналы связи с внешним миром, что наполнило Бергена беспокойством. Он обошел вокруг стола и уселся в свое прекрасное датское кресло. В этом положении не было слышно городского гуда.
Ему доложили, что свои разногласия с карантинщиками Нью-Йорк уладил — через каждые несколько этажей — проверочные пункты, идентификационные сканеры, надзиратели в апартаментах, знающие каждого постояльца в лицо. Как быстро неистовство становится рутиной!
«Что-то совсем мало сейчас торжественных приемов», — подумал Берген. А жаль — расслабляющий в старом стиле вечерок был бы как раз кстати, именно то, что было ему теперь нужно. Чтобы мозги не были заняты никакими проблемами, особенно этой новой задачей, требующей от него решения.
Слишком много неизвестных пряталось в уголках сознания Бергена. Почему Рокермана послали в Англию? Берген ни на минуту не поверил в то, что советник президента мог случайно заразиться. Вэлкорт что-то затевал. Этот парень себе на уме. Посмотрите-ка, как быстро он запрыгнул на папский фургон с оркестром, выступая против «разнузданной науки». Разумеется, эту позицию нужно пересмотреть в свете того, что только что произошло в Филадельфии.
Взрыв газопровода с последующим пожаром, не поддающимся контролю, — Папа и девять кардиналов были мертвы. Несчастный случай? Берген так не считал. Все это попахивало тщательно спланированным убийством. Слишком много людей на улице все как один говорили, что это бог осудил Папу за его нападки на науку. Все это было спланировано и осуществлено мастерской рукой профессионального убийцы с почти неограниченными возможностями. Неужели Вэлкорт?
Что ж, улицы были небезопасным местом для таких игр, как уже убедились Советы. Дайте людям возможность создать толпу, и это животное с большим количеством щупалец набросится на вас. Позвольте людям распространять слухи, и эта система откроет беспорядочный артиллерийский огонь. Лживые доклады и шарлатанские лекарства были неукротимым явлением во всем мире, и Бергену было об этом прекрасно известно. Нужны были специальные бригады, чтобы изгнать их прочь или искоренить навсегда… Боже, помоги нам! Дай нам покой и удовлетворение.
«Холодный душ вместо райских утех!»
Не было сомнений в том, что чума мутировала и распространялась в популяции животных как диких, так и прирученных. Вэлкорт в частной беседе упомянул, что уже предпринял действия по сохранению нескольких особей крупного рогатого скота, свиней, собак, кошек. Другие государства, конечно, предприняли подобные шаги или вскоре их предпримут. Система «частного наблюдения» ООН распространяла новости осторожно, но они, без сомнения, становились общественным достоянием в течение нескольких часов.
«Что же нам делать? Неужели все дикие виды животных обречены на исчезновение?»
Африка была уже потеряна. Никакой надежды не оставалось. Несколько индийских слонов могло выжить, особенно в местах типа Берлинского зоологического сада, остававшегося нетронутым благодаря буферной зоне Железного Кольца — достижения Советского Союза. Железное Кольцо было знаком величественной, самоотверженной советской интервенции. Берген покачал головой. Всего лишь несколько лет назад все проклинали Железный Занавес, а теперь Железное Кольцо стало благодеянием для всего человечества.
Берген положил голову на руки. Какая сумятица царила сейчас у него в мозгу! Он ожидал любой диверсии, способной отложить момент принятия решения. Вопрос заключался в следующем: нужно ли спасать животный мир Земли? Как можно сказать о том, что эти усилия бесплодны? Морские животные не выживут. Конец дельфинам. Конец нежным морским свинкам. Конец забавным морским львам. Конец счастливым морским выдрам. Конец, конец, конец!..
Волки, койоты, бинго, барсуки, панды, куланы, антилопы, ежи, виверры, олени…
«Боже мой! — подумал Берген. — Олени…»
Он представил себе охотников, негодующих в ответ на запрещение ежегодной лесной «оргии», когда они услышат, что оленям пришел конец. А еще лосям… бизонам…
«Больше никогда не будет Дня сурка!»
Концепция «Исчезающие виды» стала смехотворной. Как можно думать сейчас о тиграх, ягуарах, леопардах и морских коровах, если под угрозой существование всего человечества?!
«Только люди могут быть связаны…»
Берген выпрямился, погруженный в свои мысли, чувствуя в них нечто значительное. Проект добровольцев? Инвестиции? Люди будут смеяться над попытками спасти мир животных. Заботиться о зверях, когда человечество в опасности! Наверняка возникнет общественный протест. Но они, эти дикие животные, всегда были очень ценными для науки, особенно генетики, для исследований. Ученые будут вынуждены использовать людей вместо морских свинок. Это самым отвратительным образом отразится на морали.