Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Катенька встала на цыпочки и вставила ключ в замочную скважину.
Она стала его поворачивать, а ключ никак не поворачивался. Тогда Маратик отыскал на асфальте гвоздь, и Катя вставила его в кольцо ключа. Они вдвоем начали нажимать на гвоздь — гвоздь был длинный и толстый. А дети сильные.
Еще раз! Еще раз! Еще раз!.. Трах!
Ключ сломался, и взломщики упали на асфальт.
Маратик ушибся и стал плакать. А тут еще проехала милицейская патрульная машина. Катенька прижала головку братика к асфальту, чтобы он замолчал.
Потом они встали и вернулись к киоску. Дети были очень сердиты на киоск, который не желает открываться, и на ключ, который сломался. Они так рассердились, что собрали на берегу пруда камни, палки и другие твердые вещи и стали кидать в киоск. Полетели стекла, раздался звон, который донесся до клетки с павианом. Павиан улыбался и чесал себе зеленое волосатое пузо.
Потом Катенька подсадила братика, он залез в киоск и стал передавать сестренке оттуда вкусные вещи. Они вытащили из киоска десять пачек шоколада, десять коробок с конфетами, десять бутылок пепси-колы, десять коробок с печеньем и не счесть сколько жвачек.
— Как же мы все это дяде павиану отнесем? — спросил Маратик. — У нас ведь мешка нет.
— А ты думал, что я собиралась ему все нести? — засмеялась Катя. — Еще чего не хватало! Мы с тобой жизнью рисковали, мы с тобой киоск штурмом взяли, как наш дедушка Зимний дворец! А теперь что — ему все тащить?
Маратик даже запрыгал от радости. Ему не хотелось отдавать павиану такие сокровища.
— Мы самые сильные! — кричал он. — Мы самые смелые! От нас все убегут!
Катенька тоже стала прыгать и кричать гордые слова.
Далеко-далеко, в другом конце зоопарка, было слышно каждое слово. И павиан стал смеяться, и многие животные, которые собрались вокруг, тоже смеялись. Но негромко. А директор в своем кабинете не смеялся. Ему было грустно.
— А теперь давай все сожрем! — приказала Катенька.
— Никому ничего не оставим! — воскликнул Маратик.
Маратик открыл коробку конфет, высыпал их на асфальт, стал подбирать их с асфальта и совать в рот.
А Катенька принялась кидать в рот пачки жевательной резинки — пачки кидала, а обертки выплевывала.
И тут Маратик громко заплакал:
— Это не настоящие конфеты! Это горькие конфеты! Сама кушай!
А Катенька вслед за обертками принялась выплевывать жвачки и очень сердилась:
— Разве это жвачки, это какие-то соленые вонючки!
Она схватила бутылку пепси-колы, ударила ее горлышком о киоск и выплеснула себе в глотку напиток, чтобы унять соленую горечь.
Но пепси-кола была сама горькая, отвратительная и гадкая.
Катерина стала отплевываться, а Маратик хотел было заесть конфеты плиткой шоколада. Но шоколад оказался еще горче, чем конфеты. Так что Маратик со слезами побежал к пруду, залез в воду и стал хлебать из него, как собачонка.
Скоро и Катенька прибежала к пруду и тоже стала из него пить.
Потом она поднялась на дорожку и сказала братику:
— Я знаю, это все павиан нарочно подстроил, чтобы доказать, что мы с тобой не самые смелые и не самые сильные. Давай с тобой возьмем крепкие палки и всех павианов изобьем.
Они нашли на берегу пруда палки и побежали к клетке, где их ждал павиан Велосипед, который уже знал, что Катенька и Маратик пострадали от собственной жадности.
Катенька и Маратик прибежали к клетке павиана. И увидели, что Велосипед спит.
И все его родственники спят.
— А ну, просыпайтесь! — закричала Катенька страшным голосом. — А то мы вам всю клетку разнесем.
Павиан открыл один глаз, почесал свой толстый зеленый живот и спросил:
— Чего там за шум? Принесли конфеты и пепси-колу?
— Он еще издевается! — рассердилась Катенька и стала молотить палкой по решетке. — Сам подсунул нам горькие сладости, а теперь спрашивает!
Маратик тоже молотил палкой по решетке.
— Ах, какие глупые хулиганы и воришки, — сказал павиан и повернулся на бок.
А кто-то большой и мохнатый ткнулся холодным мокрым носом в щеку Катеньке и сказал:
— Не шуми, спать мешаешь.
Катенька обернулась и увидела, что рядом с ней стоит большой серый волк.
— Сейчас я тебя! — закричала Катя, замахнулась и хотела ударить волка палкой.
Но волк поднял морду и легко палку перекусил.
А Маратик сам палку выкинул, так испугался.
— Мы с Маратиком самые страшные хулиганы на всем свете, — сказала Катенька. Но голос ее немного дрожал.
— А я сейчас тебя съем. И твоего Маратика тоже. Хочешь? — спросил серый волк.
— Дяденька волк, дяденька волк, — перепугалась Катенька. — Вы моего братика кушайте, он очень вкусный, а меня не надо.
Тут павиан Велосипед снова открыл глаз и сказал сонным голосом:
— Не надо ее кушать, серый волк. Она заразная.
— Я не заразная! — обиделась Катенька.
— Нет, заразная. От нее можешь свинством заразиться. Свинством и хамством. Сразу двумя болезнями.
— Тогда я ее есть не буду, — согласился волк.
— То-то, — сказала Катенька. — Я и говорю, что мы с Маратиком самые сильные.
— А что бы нам сделать с самыми сильными? — спросил волк.
— А самых сильных за то, что они меня обманули и хотели съесть все награбленное, придется поколотить.
— Но ведь там все было горькое! — крикнул Маратик.
— А это меня не касается, — сказал павиан и окончательно заснул.
Волк громко свистнул, и тут же из-за клеток выбежали разные звери, которые не могли дождаться, когда им разрешат поколотить этих наглых, крикливых и плохо воспитанных детей.