Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Голос Аниты:
— Вилис, ты не понимаешь, что уже половина их простужена. Они не приспособлены к свежему воздуху.
Неожиданно перед Такаси упала стена воды. Как занавес. Брызги разлетелись во все стороны. Стена была тонкой — сквозь нее дальше по улице мерцали огоньки светильников.
Такаси поспешил к лестнице, догнал испуганную группу беженцев, которая, если бы Такаси не увидел их, промахнулась мимо поворота и вскоре оказалась в тупике. И Такаси представил, как сотни людей в ужасе мечутся по улицам и туннелям.
В этот момент земля вновь содрогнулась. Прорвало завал Гюнтера.
Такаси успел привести группу беженцев к лестнице и шел сзади. Они успевали. Вначале вода по лифтовым шахтам и вентиляционным люкам рухнула вниз, к теплостанции. И, заполнив уровень теплостанции и шахт, она начала подниматься. Скоро она достигнет туннеля, ведущего к Огненной Бездне.
Такаси казалось, что лестницы между ярусами бесконечны. Все время приходилось останавливаться, толкать, тащить отстающих. Приближение очередного уровня можно было угадать по звуку репродукторов. Хриплый голос Геры, прерываемый тяжелым кашлем, звучал как пульс в умирающем теле.
По другой лестнице на несколько уровней ниже поднимался Крони. Толпа, окружавшая его, была в несколько раз больше и двигалась куда медленнее, чем группа Такаси. И у нее почти не было шансов выбраться наверх, хотя понимал это лишь сам Крони и те, кто следил за продвижением людей сверху. И помочь им было нельзя: Станчо вынужден был трижды возвращаться, потому что на каждой площадке еще были люди, и эти люди не менее других заслуживали спасения.
Такаси вывел очередную партию беженцев на верхний ярус, откуда уже обжитой, наполненный запахами и звуками туннель вел к выходу.
Он остановился, прислушиваясь к звукам умирающего города…
Голос Аниты:
— Вилке, я вынуждена укладывать людей на землю.
Голос Макса:
— Где Станчо?
Голос Круминьша:
— Станчо пошел вниз. И я не слышал его уже минут пять.
Молчание. Все ждут, не возникнет ли голос Станчо. Но вот он отозвался:
— Я поднимаюсь.
Голос Геры:
— Пожалуйста, спешите. Времени осталось мало…
Такаси представил себе тонущий корабль и радиста, который не уходит из рубки, хотя на полу уже бурлит вода.
Голос Круминьша:
— Ты почему задерживаешься, Крони?
Голос Крони:
— Тут больные. И старухи. Я их подгоняю, но мы отстали.
Внимание Такаси было отвлечено странным зрелищем. В отверстии туннеля показались два полуобнаженных человека с факелами в руках. За ними, подождав, пока факелоносцы замрут по обе стороны выхода, выплыл мелкими шажками бритый старец в длинном одеянии, расшитом языками пламени. Он нес, прижав к груди, массивную шкатулку. За ним шествовали еще три или четыре старика — эти были нагружены солиднее. Один сгибался под тяжестью позолоченной статуи в метр высотой, другой волочил мешок с какими-то угловатыми предметами — мешок подпрыгивал по полу, в нем позвякивало. Такаси сделал было несколько шагов, чтобы помочь старикам, но, заметив это, первый старик жестом остановил его. Факелоносцы возобновили движение вперед. Здесь, в вечереющем, влажном воздухе, нужды в факелах не было, и огонь их сразу стал тусклым и незначительным. Налетевший ветерок принялся рвать пламя. В глубине туннеля видны были лица следующей партии людей, но никто не двигался — они ждали, пока старики пройдут вперед. Жрецы, понял Такаси.
— Я иду вниз, — сказал Такаси. — Надо вывести Геру Спел.
— Такаси… — это был голос Круминьша.
Такаси понял, что Круминьш хотел остановить его. И не посмел.
Земля чуть дрогнула под ногами. Там, в глубине, в темноте, земля старается приспособиться, упрочиться, заполнить пустоты… Жрецы вдруг побежали дальше от входа. Такаси проводил их взглядом и бросился вниз. Туда, где возникал, все слабее и реже, голос Геры Спел.
Дорога была знакома, лестница почти пуста. Лишь изредка встречались отставшие люди, прижимались к стене, услышав топот башмаков Такаси. Он представил себе, сколько ярусов подземелья отделяет его от Крони, подгоняющего стариков и больных в самом хвосте процессии, муравьев, заблудившихся в горе.
Такаси выбежал на Главный ярус. Вода медленно текла, неся сор, она казалась черной и густой под лучом фонаря, лениво закручивалась водоворотами над люками и с занудным звуком всасывалась в щели.
Никто не встретился Такаси на этом ярусе. Навстречу плыла крыса. Белое слепое существо размером с кошку, безглазое, с длинной острой мордой. Такаси шагнул в сторону, чтобы не столкнуться с ней.
В Совете директоров горел свет. Еще работал автономный блок.
Зал заседаний был очень длинным, и стол казался низким — его ножки наполовину ушли в воду. В воде плавал труп толстого человека.
— Гера! — позвал Такаси.
Из дальней комнаты, дверь в которую была приоткрыта, донесся кашель. Такаси добрался до двери. Гера сжимала в руке круглый микрофон, но говорить не могла.
— Крони, — сказал Такаси. — Крони.
И показал пальцем вверх.
Гера смотрела на него, не понимая.
— Крони, ты меня слышишь? — спросил Такаси.
Ответ пришел не сразу.
— Слышу, — ответил Крони.
— Я сейчас дам Гере наушник. Скажи ей, чтобы шла со мной.
Такаси протянул наушники девушке. Та отшатнулась. Наушник тихо верещал. Такаси понял, что церемониться некогда. Он резко отвел тонкую руку Геры и приложил наушник к ее уху. Она замерла, как испуганный зверек. Потом поняла. Узнала. Кивнула головой. Медленно, с трудом поднялась, сделала шаг к Такаси. Тот взял у нее из руки микрофон.
— Внимание, — сказал он на терра — лингве. Он понимал, что никто из тех, кто остался в городе, его не поймет. — Говорит Накаяма Такаси. Станция заканчивает работу. Она возобновит работу завтра, в Городе Наверху.
Гера шла с трудом. Такаси поднял ее на руки, она была легкой.
Голос Круминьша:
— Такаси, почему не отвечаешь?
— Я иду наверх. Я близко. Не беспокойтесь. Что нового?
Голос Круминьша:
— Напор воды ослаб. Наверное, озеро выплеснулось, но радоваться рано…
Крони ненавидел этих стариков — как только они выжили в городе? И беременную женщину с ребенком на руках, которого она не хотела доверить трубарю. И хромого ткача. Все остальные давно уже ушли вверх по лестницам, может, уже вышли наружу. А Крони должен помирать из-за этих уродов. Он подгонял их, ругал, беженцы огрызались, словно только ему нужно было, чтобы они оказались наверху. Дважды камни начинали дрожать, и тогда, вместо того чтобы спешить наверх, слабосильная команда Крони замирала. Потом к ним присоединился худой, горбатый жрец — отшельник. Он был в рваной хламиде, на шее ожерелье из тяжелых камней. Это ожерелье тянуло его голову вниз, он шел, согнувшись в дугу, и все время кричал о конце света.