Весенние ветры
Шрифт:
Женская натура ликовала при виде обилия незнакомых фасонов, тканей, атласного и шёлкового белья, украшенного местным кружевом и национальным орнаментом.
Зара не знала, сколько времени провела за созерцанием этого великолепия: оно пролетело незаметно, как обычно и бывает, когда чем-то увлечён. Был уже вечер, когда, отправив впереди себя мальчика из магазина с ворохом покупок, девушка возвращалась в гостиницу. До неё оставалось не более двадцати шагов, когда сеньориту Рандрин остановил какой-то человек:
— На одну минутку, сеньора Канре. Давайте
Смутно припоминая, что это кто-то из представителей местного дворянства, а то и клана Тхора, Зара послушно свернула за ним вглубь глухого тёмного проулка. Как оказалось, напрасно.
— Несравненная, Вы с первого взгляда покорили моё сердце, — вдохновенно начал суйлимец, сжав её ладони.
— Мне очень жаль, я искренне сочувствую Вам, но я замужем. Надеюсь, Вы быстро утешитесь.
Девушка попыталась уйти, но руки мужчины крепко сжимали её запястья.
— Утешить меня можете только Вы. Да и счастливы ли Вы в браке? Ваш муж совсем не интересуется Вами, целыми днями просиживает в гостиной Бьянки Тхора. А Вы достойны любви, внимания и ласки.
Сеньорита Рандрин нахмурилась:
— Вы балансируете на грани.
А в голове вертелся вопрос: кто такая, эта Бьянка Тхора? Дочь, жена, племянница Койхаэла? Нубар Эрш ни словом не обмолвился о ней, как и о том, где пропадает с утра до ужина. Неужели у этой женщины? Зачем, какой от неё может быть толк? Или Бьянка Тхора настолько неравнодушна к голубоглазому брюнету Канре, что готова поведать любые тайны клана? О том, где именно она их сообщает, лучше не думать, хотя ответ напрашивается сам собой. Гостиная может оказаться и не гостиной.
Стало так же неприятно и гадко, как тогда, когда на балу на него вешалась та блондинка. Даже ещё хуже. Будто её обманули.
Увлечённая своими мыслями, удивившими ею саму, Зара не заметила, как суйлимец обнял её и потянулся губами к её губам. Поцелуй отрезвил, напомнил о том, что она слишком вжилась в роль супруги. Совсем заигралась, Зара Рандрин, скоро начнёшь по-настоящему ревновать его. Вот, что значит шестнадцать часов в сутки быть Лерель Канре, нежно улыбаться чужому человеку, на людях поправлять ему ворот рубашки, чтобы окружающие думали, что она любит мужа. Игра, безусловно, забавная, просто иногда очень сложно выйти из образа.
Оттолкнув назойливого кавалера, девушка влепила ему звонкую пощёчину.
— Пропустите меня! Ваше поведение недостойно мужчины.
Но суйлимец не собирался сдаваться. Отринув остатки приятных манер и дворянского воспитания, он попытался силой взять неприступную крепость. Зара вывернулась из его рук, ударив локтем в бок, и попыталась проскользнуть на улицу — не тут-то было! Мужчина оказался сильным и настойчивым, против такого только магия поможет. Но воспользоваться заклинанием девушка не успела: суйлимца отшвырнуло к стене с такой силой, что на месте удара осыпалась штукатурка.
Торопливо зашнуровав ослабленный корсаж, сеньорита Рандрин обернулась и увидела Нубара Эрша. Судя по выражению его лица, пришедший в себя мужчина был не жилец.
Суйлимец застонал и сел, обхватив руками окровавленную голову. Сеньор Эрш подошёл к нему, рывком поднял на ноги и дважды ударил: один раз по лицу, сломав нос, другой о многострадальную стену.
— Если я ещё раз увижу тебя рядом со своей женой, если ты хотя бы посмотришь в её сторону, то тебе не жить. Ты понял, мерзавец? — мужчина кивнул, безуспешно пытаясь остановить хлещущую из ран кровь. — И только попробуй пожаловаться кому-нибудь! Ты сам виноват, перепил и упал с лестницы. Я понятно объясняю?
Суйлимец попытался возразить, пробурчав что-то, вроде: 'Вы не в Антории, чтобы мне угрожать', но вскрикнул, согнувшись в три погибели от боли. Скорчившись в сточной канаве, он по-собачьи скулил, катаясь по грязи.
Нубар отвернулся, не глядя, махнул рукой — и суйлимец затих, будто оцепенел. Вернее, так оно и было: заклинание лишило его возможности двигаться и говорить.
— Лерель, с тобой всё хорошо?
Зара кивнула, подумав о том, как хорошо он разыгрывает беспокойство. Даже во взгляде. Будто бы действительно переживал, боялся за неё. Великолепный дипломат, так виртуозно владеет искусством притворства!
— Зара, он Вас по голове ударил? — прозвучал недоумённый голос начальника в её голове. — Какое притворство? Мне совсем не всё равно, что сделала с Вами эта скотина. Почему Вы гуляли одна, почему не взяли Ирвина? — укоризненно добавил граф. — Хорошо, он Вас из окна заметил. Минута — две — а Вас всё нет…
— И Вы забеспокоились?
— Конечно! Зара, так точно всё в порядке? На первый взгляд кроме синяков ничего не вижу, — Нубар осторожно взял её за руку и положил пальцы на запястье. Знакомое тепло возвестило о действии целительной магии.
— Нет, серьёзного вреда он причинить мне не успел, спасибо. А Вы ведь дважды использовали заклинание, — лукаво заметила девушка, протягивая вторую руку. — А мне говорили, что это запрещено.
— Не дважды, а трижды. Хотел и в четвёртый, но после боевого высшего порядка он бы не выжил. А так отделался лёгким испугом.
— Сломанным носом и проломленным черепом, — улыбнувшись, закончила сеньорита Рандрин.
— Зара, с проломленным черепом люди не живут. Но, если хотите, могу облагодетельствовать его и этим, даже с удовольствием.
— Не нужно, — попыталась удержать его девушка, но Эрш уже подошёл к находившемуся в пограничном состоянии между сознанием и беспамятством суйлимцу, склонился над ним и резко провёл ребром ладони по горлу.
— Всё, — глава Департамента иностранных дел выпрямился. — Свидетелей лучше не оставлять. Он мог разболтать про магию и хорошо попортить нам кровь в других кланах. А так всё выглядит так, будто он встретился ночью не с теми людьми. Его деньги возьмите в качестве моральной компенсации.