Весенний детектив 2009 (сборник)
Шрифт:
Милиция уехала, захватив на всякий случай подозрительного Иркиного хахаля. Лифт отключили до выяснения обстоятельств.
Накапав рыдающей Ирке валерианки, Анна Ивановна потащилась к себе на девятый этаж, кляня в душе мертвого Толика и себя, бестолковую дуру, что прособиралась на даче и не успела на более раннюю электричку. Тогда она добралась бы домой на час раньше и успела бы пройти по лестнице до убийства.
На следующий день капитан милиции Валентин Мехреньгин, сговорившись по дороге встретиться с участковым, отправился опрашивать свидетелей по лестничной клетке. Настроение у него было хуже некуда. Потому что предварительная прикидка
Далее удалось выяснить, что вечером возвращался Матренин от любовницы. Несмотря на то, что у Матренина была отдельная квартира, а у любовницы муж, который, правда, часто отсутствовал, так как работал шофером-дальнобойщиком, она предпочитала принимать Матренина у себя дома, потому что боялась бультерьера. Бультерьер Квазимодо нрав имел очень крутой, а характер вспыльчивый и ревновал хозяина к знакомым женщинам ужасно.
Стало быть, в подозреваемые автоматически попадали муж любовницы и хахаль смазливой соседки Ирины Маркеловой, к которой Матренин, по ее собственному выражению, клеился. Муж любовницы находился в рейсе, а хахаль пока парился в камере, но с ним надо было что-то решать.
Кроме того, а на самом деле это была главная причина плохого настроения капитана, ему не давала покоя загадка манекена. Ужасно хотелось выяснить, кто же закопал несчастный манекен в лесу, напялив предварительно на него дорогие шмотки. А самое главное, почему он это сделал?
Участковый покуривал у подъезда на ласковом весеннем солнышке.
– Здоров, Пал Савельич! Как твое ничего? – приветствовал его Валентин.
– Нормально все, идем быстрее, а то дел у меня много. Значит так. В пятнадцатой муж с женой живут, они сейчас в отпуске, в шестнадцатой – Ирка Маркелова, ты ее видел. В семнадцатой Матренин жил, а в восемнадцатой – две сестры, Клавдия Андреевна и Глафира Андреевна. Типичные старые девы – котов имеют, не то двух, не то трех. Но жалоб на них никогда не поступало. Тихо живут, не склочничают. Приличные такие бабуси.
– Пойдем сначала к ним, побеседуем.
В восемнадцатой квартире долго изучали в глазок Павла Савельича, потом признали и впустили. Квартирка оказалась крошечная, но очень чистенькая. И старушки-хозяйки тоже были маленькие и аккуратненькие, в одинаковых черных платьицах, только у одной передничек в белую и синюю клеточку, а у другой – в розовый цветочек.
Старушки пили чай на кухне и пригласили товарищей из милиции. На столе стояли чашки в красный горошек и заварной чайник, покрытый ярким вязаным петухом. Уютно тикали ходики, чайник на плите пел старинный романс, не то «Калитку», не то «Не искушай» – в общем, атмосфера была самая приятная. Два полосатых кота, один – серый, а другой – рыжий, аккуратно ели рыбные консервы каждый из своей миски. На одной было написано «Миша», а на другой – «Гриша».
На все вопросы старушки доброжелательно отвечали, что спать ложатся рано, поэтому вчера вообще ничего не видели и не слышали. С соседом Анатолием они вообще мало контачат, потому что, сами понимаете, другое поколение, ни ему с ними, ни им с ним неинтересно.
Конечно, ходили к нему разные люди, но редко, потому что бультерьер очень сердитый. Кстати, нельзя ли узнать, что теперь с собакой будет? Потому что воет, людей беспокоит.
– Надо специалиста из питомника вызывать, – вздохнул Мехреньгин, – простого человека этакий зверь ведь не подпустит.
Они с Пал Савельичем выпили чаю с недорогим печеньем и отправились дальше по квартирам. После этого обхода капитан Мехреньгин вышел и вовсе расстроенный, потому что картина не прояснилась, и теперь ему предстояла долгая процедура опроса всех друзей и знакомых потерпевшего Матренина на предмет выяснения, кому же он наступил на мозоль. Кроме этого, надо было срочно решать вопрос с бультерьером. Не помирать же собаке. Ишь как воет, чувствует, наверное, что хозяина больше не увидит.
Откровенно говоря, капитану совершенно не хотелось расследовать это убийство. Судя по всему, убитый слыл малоприятным человеком, а проще – мелкой шпаной, никому от него не было пользы, а вреда он приносил много. Никто не пожалеет о нем – ни друзья, которых у него не было, ни соседи, с которыми он не общался, ни даже любовница. Вот бультерьер переживает, так, может, просто жрать хочет?
В таких грустных размышлениях капитан Мехреньгин распрощался с участковым и направился к себе в отделение, но по дороге был атакован кем-то лохматым и чрезвычайно симпатичным.
Рыжая сеттер Маруся на правах старой знакомой измазала грязными лапами его куртку и пыталась лизнуть в лицо.
– А, свидетель Зябликов! – усмехнулся Мехреньгин. – Что это вы тут делаете?
– Я тут живу, – робко ответил Семен Петрович. После вчерашнего инцидента он дал себе слово гулять только возле дома и даже на собачий пустырь за школой Марусю не водил.
– Хорошая у вас собачка, – при этих словах Мехреньгин помрачнел, так как вспомнил о страдальце бультерьере Квазимодо.
Он шел в отделение с главной мыслью – сесть плотно на телефон и вызвать специалиста из собачьего питомника. Но у родной двери его перехватила Галя Кузина. Сегодня на ней по теплой погоде была коротенькая курточка и обычные джинсы. Нельзя сказать, что в таком прикиде стажерка сильно похорошела, однако стала похожа на человека. То есть не на человека, а на мальчишку. Такого шустрого хулиганистого пацанчика, за которым нужен глаз да глаз.
– Валентин Иваныч! – Галя слегка запыхалась, глаза ее азартно блестели. – Мы пойдем в тот Центр современного дизайна? Я туда звонила, они как раз сейчас открыты…
И капитан Мехреньгин дал волю своему любопытству, выбросив из головы несчастного бультерьера.
Капитан Мехреньгин остановился перед дверью, на которой красовалась табличка «Центр современного дизайна». Рядом с табличкой имелся звонок, а над звонком была криво прикноплена записка: «Жмите сильнее».
– Жми сильнее, Кузина! – распорядился капитан.
– Ну вот, как всегда! – проворчала Галина. – Всю тяжелую работу сваливают на женщин!
С некоторых пор, а именно – со вчерашнего происшествия в лесу, она стала удивительно языкастой. Возможно, это объяснялось отсутствием Жеки Сапунова. Валентин обходился с ней повежливее, в силу своего мягкотелого, как говорил Жека, характера.
Галя нажала на кнопку, вложив в это движение всю свою нерастраченную энергию.
Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник длинный парень в черной водолазке и с оттопыренными розовыми ушами.