Весенняя путевка
Шрифт:
– Рублевка у вас есть? Вы ей тихонько суньте. Пишите поскорей.
Ручку заело, на обороте картонной обложки он больше выдавил, чем написал: "Ты меня любишь",
– Пожалуйста, только попросите ответ, понимаете, ответ!
– умоляюще, торопливо говорил он вполголоса, загораживая тетю Женю от всех, и, не попадая, всовывал трехрублевку в ее оттопыренный, чем-то набитый карман.
Она равнодушно повторила за ним фамилию, чтоб не забыть, повернулась и ушла, устало шлепая туфлями. А он остался, ожидающий среди ожидающих.
Возвратилась что-то очень уж нескоро. Все так же неторопливо, по-домашнему пошаркивая мягкими подошвами по плиточному полу, начала обходить сидящих в ожидании.
Отдала пустую пол-литровую баночку пожилому человеку со шрамом на щеке. Сетку с банкой и бутылкой отдала кому-то, кто сидел далеко за углом раздевалки. Еще баночку с синей крышечкой -
Следующая очередь была его, и он не заметил, что его бьет мелкая дрожь от ожидания.
Теперь у нее в руках оставались только помятый пакетик и толстая книжка, обернутая в газетную бумагу. Она остановилась прямо против Артура, нерешительно посмотрела на книжку, потом на него, забывчиво наморщив лоб, стараясь припомнить, что ему полагается отдать.
– Записочку я передавал, записочку на третий этаж. Сумарокова фамилия...
– А-а, помню, вспомнила. Сумарокова. Она вам велела сказать, что "да".
– Значит, да? Спасибо... Спасибо, - горячо сказал он и вдруг поклонился так, что она удивленно сквозь усталость, сквозь привычку ничему не удивляться посмотрела на него и от растерянности тоже недоуменно слегка поклонилась ему, уже вслед, так он быстро пошел к выходу.
1971