Весна сменяет зиму
Шрифт:
– Да кто его знает, человек наверно двести, может больше, там, на передовой все трупами усыпано, убиты практически все, ваши добровольцы так вообще все перебиты. Их медивы гусеницами передавили, всех. Только фарш остался, даже хоронить нечего. Полковник Атир убит, пытался бедолага людей в бой поднять, но тут же пулю в лоб схлопотал, все его помощники тоже перебиты. Самый старший остался только капитан Жемир, бывший командир батальона обслуживания железной дороги. А медивы-то просто отделались лёгким испугом, скоро вернутся.
– И что же теперь с нами будет?
– Да кто его знает, что с нами будет, перебьют, не сегодня так завтра и все дела.
Китти не знала, то ли ей радоваться, то ли грустить. Но если честно радости, было мало. Она так до сих пор и оставалась в Ирке, где шансов остаться в живых было совсем немного, оставалась надежда лишь на подход регулярных войск, но эта надежда с каждым часом таяла, как льдинка под палящим солнцем реальности.
Вскоре они дошли до передовой и у девушки тут же замерло сердце от увиденного, то, что раньше было живописным парком, для прогулок местных рабочих теперь, представляло собой перепаханное поле. Не осталось ни одного дерева, даже кустов не было, только голая земля вперемешку с бетоном, железом и останками тел. Стоял стойки запах мертвечины, на всем рубеже стояло около десятка сгоревших медивских танков. Их борта были чёрными от гари, краска полопалась, а на броне лежали обугленные тела танкистов, которые не успели покинуть свои железные гробы. Китти стало плохо, она упала на колени, изогнулась и тяжко задышала. Ополченец присел рядом на корточки и тихо спросил.
– Вам плохо?
– Я раньше такого ужаса и представить не могла. Мне даже дышать тяжело…
– Эх, девка, девка, я тоже раньше такого не видел. Да вот довелось. Короче, мне не до тебя приходи в себя поскорее, да помогай мертвяков хоронить, пока солнце не выглянуло. А то задохнёмся.
– Я не смогу.
– А мне плевать, делай что хочешь, только не корчись здесь, а лучше подойди к Жемиру и доложись, что вернулась в строй после контузии.
– Я поняла.
– Ну раз поняла, так иди. Нечего здесь корчиться.
Придя немного в себя, Китти разогнулась и попыталась отдышаться, но от стоящего кругом смрада, ей вновь стало плохо. Пересилив себя, она поплелась вдоль бывшей передовой, стараясь не смотреть по сторонам. Кругом стоял шум, никто не обращал внимание на девушку, что шатаясь, плелась меж жертв боя. Вскоре Лина вышла на небольшую палатку, рядом с которой сидел мужичек в гражданской куртке и серых штанах, на голове его покачивались седые кудри.
– Мужчина. – обратилась к нему Китти. – Вы знаете Жемира?
– Знаю. – сухо ответил тот.
– Как его найти?
– Он перед вами. – сказал мужчина, после чего добавил. – Если вы вдруг не поняли меня, то я и есть Жемир. Что вы хотели от меня?
– Я Китти Лина, лейтенант, я после контузии.
– Откуда ты девочка?
– Я с добровольческой роты, из лагеря Гинза -3.
– Ну, что тебе сказать, из вашей роты живых я не видел, да и вообще почти никто не уцелел, после вчерашнего. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, только воротит от всего этого.
– Меня вчера после боя тоже воротило, но сейчас ничего, привык. Все меня за командующего принимают, а я всего лишь механик подвижных составов. Ни понимаю ничего, ни в тактике, ни в стратегии. Единственное, что я приказал бойцов похоронить, что не пережили прошлый день. У нас ни связи с армией, ни чего, я не знаю как действовать дальше, так что если хочешь, гуляй на все четыре стороны, а можешь помочь раненым, их немного осталось, большая часть скончалось.
– А бинты-то есть?
– Да, по-моему, что-то находили, перевязывай, чем есть, хоть рубахами, только раны промывай, чтоб заражения не было.
– Как вы думаете, к нам придут войска?
– Насчёт наших я не уверен, а вот медивские точно сегодня, либо завтра подойдут и добьют нас. А приказа отходить не было. Так что дела такие, идите Лина помогайте раненым, может, хоть кого-нибудь спасём. Хотя какой толк спасать, если всё равно придут и добьют. – Жемир вытер платком пот со лба и продолжил. – Иди девочка, иди.
– Будет исполнено!
Пара сотен оставшихся в живых уже не знали, как им быть, смысла от обороны уже не было, хотя к ней они готовились. Оружия и боеприпасов осталось крайне мало, ни одного противотанкового орудия и всего один пулемёт. Даже автоматов хоть и хватало на всех, но патронов даже на обойму к каждому не было.
Но сдаваться ни кто не планировал, а все кто хотели сбежать или покончить с собой, уже давно это сделали. Остальные ждали врага и всем сердцем верили в подмогу. Они верили, что котивская армия вот-вот подойдёт, и позорное отступление наконец-то закончится и вся военная мощь сотрёт медивов с родной земли. Но пока это были лишь мечты.
Раненых было около полусотни, кто-то подавал признаки жизни, а кто-то уже одной ногой был в могиле. Помимо Китти там было ещё три женщины, все преклонного возраста. Главным был пожилой мужчина, видимо врач. Не было ни медикаментов, ни каких либо приспособлений. Пули доставали ножом, раны зашивали обычными нитями, что нашли в развалинах. Может быть у раненых было бы больше шансов, но одна из авиабомб упала прямиком в городскую больницу, уничтожив все лекарства.
Китти доверили слабораненых, от неё требовалось лишь промывать раны и бинтовать, хотя это и был максимум её медицинских способностей. Раненые лежали на голой земле, кто подстрелен, кто изранен осколками, но все в здравом уме и некоторые могли даже шутить, хотя получалось у них это скорее грустно, чем смешно. Китти было нелегко видеть кровавые раны, промывать их и бинтовать, часто у неё выходили не очень аккуратные повязки, иногда она делала больно раненым, несколько раз её послали подальше и обматерили. Девушке было тяжело, она была уже готова сорваться и в слезах убежать подальше, но вскоре ей попался странный парень. Он был бледен и слаб, веки дрожали, синие губы еле шептали. Раненый уверял, что у него лёгкое ранение живота, но на деле всё оказалось наоборот. Паренек, изрядно потеряв крови, уже был при смерти. Его дрожащие губы слабо шевелились, и Китти расслышала среди его стонов, что говорит он про неё.
– Вы такая красивая. Словно утренняя заря, дающая надежду на новый день. Ваши глаза, они шикарны, зелены как свежая трава, а губы, эх, какие губы. Завидую тем, кто их целует.
– Вы бредите, у вас тяжёлое ранение, я не могу вам помочь.
– Вы уже мне помогли, вы не представляете, как приятно умереть с вашим ликом на глазах, все мои друзья перед смертью видели лишь страх, а я вижу ваши губы и глаза. Не тратьте время, я умираю и помру очень скоро.
– Вы потеряли много крови, у вас очень тяжёлое ранение! Как вы оказались у меня? Я же не врач? Я вам не смогу помочь, лежите, я попробую позвать врачей. Они вам помогут.