Весна сменяет зиму
Шрифт:
Китти не обращала на него внимания, она и так была подавлена и унижена, её вели под прицелом автомата, можно ли было о таком думать прежде? Солдат то и дело подгонял её и требовал опустить голову, а в ней словно заклинание звучало «хоть бы меня здесь никто не узнал».
Все было уже заранее решено, по приказу сверху, суд уже вынес досрочный приговор. Начальники Китти не желали заступаться за неё, тем более защищать. Более того, они решили сделать дело Китти показательным, для устрашения всем тем, кто сомневался в строгости и справедливости судебной машины. Это был посыл всем легкомысленным сотрудникам государственного аппарата, что бы никто ни осмеливался впредь кусать кормящую их руку. Вина же лейтенанта Лины была доказана и никем не оспорена, все решилось одним звонком, как дело только дошло до начальника горохраны генерала Пронта, тот сразу позвонил в штаб, где вышел на Селима Хегера. Начальник внутренних дел, долго не думав ответил: если виновна наказывайте по всей строгости. Единственный, кто позаботился о судьбе девушки, был старый товарищ её отца, штабной полковник Берин, начальник дежурной службы, где числилась Китти. Он приложил все усилия, что мог, в надежде спасти наивную дурочку от всей строгости закона. Но единственное, что ему удалось это уволить её задним числом со службы, что автоматически сокращало её срок в четыре раза. Закон был не одинаково строг к военным и гражданским.
Китти завели в пустой зал заседаний, было темно и душно, кроме вооруженной охраны была лишь судья, хмурая не проспавшаяся женщина средних лет с седыми, длинными волосами, она посмотрела на Китти через толстые линзы очков и тихо спросила.
– Вы лейтенант Китти Лина?
– Да.
– Готовы выслушать приговор суда?
– Как? Уже? Меня только вчера вечером задержали! – Возмутилась Китти.
– Успокойтесь, ваша вина доказана, нет смысла в долгих разбирательствах, у меня помимо вас сотни дел, которые требуют разбирательств, а у вас и так все ясно, тем более вы осуждены по законам суда военнослужащих, хотя и являетесь в данный момент гражданской. А он не требует ни следствия, ни каких-либо других судебных процедур. Так вы готовы выслушать приговор? Учтите Китти Лина, вне зависимости от того выслушаете вы или нет, приговор уже вступил в силу.
– Быстро вы судьбами людей ворочаете, товарищ судья, за одну ночь все решили. Оглашайте приговор, всё равно от меня ничего не зависит.
– Лейтенант Китти Лина, обвиняется в сокрытии в своём доме участника террористической организации, который непосредственно принимал участие в террористической деятельности, направленной на уничтожение государства Муринии и его граждан. Подсудимая отказалась содействовать сотрудникам городской охраны пытаясь сокрыть факт нахождения в её доме государственного преступника. Приговор. Лейтенант Китти Лина приговорена в соответствии с законами судебного кодекса для военнослужащих к двадцати годам тюремного заключения, с лишением её всех воинских званий и привилегий, конфискацией всего имущества и запрещением проживать после окончания наказания в городах государственного значения. Учитывая добросовестную службу в армии, заслуги отца подсудимой перед страной и фактом о ненамеренном содействии терроризму, а так же принимая во внимание увольнение со службы за день до совершения преступления, двадцать лет заключения заменяются пятью. Решение суда можете оспорить в личном порядке, досрочное освобождение возможно только спустя два года заключения, за исключением военного времени. Приговор ясен?
– Да.
– Вину признаёте?
– Если моя вина заключается в том, что я хотела разобраться в ситуации, тогда да.
– Не нужно здесь ни чего доказывать, осужденная, я спросила вас, вину признаете или нет? Если не признаете вину, тогда о досрочном освобождении можете забыть. Лично я вам советую признать вину и тогда при условии хорошего поведения, вы можете выйти на свободу уже спустя два с половиной года. Это я вам уже как человек говорю.
– Признаю.
– Приговор вступил в силу с сегодняшнего дня, отбывать наказание будете в трудовом лагере Гинза-3. Охрана, проводите, осужденную в камеру.
Судья закрыла папку и взяла её подмышку, для неё это был обыденный случай, за день она выносила сотни приговоров, некоторые были и к высшей мере. Она каждый день смотрела в глаза отчаянных людей, которым предстояла либо провести в тюрьме десятки лет, либо в глаза тех, кто слушал приговор к смерти. Она видела многое и многих, и приговор по делу Китти ей даже не запомниться, она пойдет, выпьет чаю и уже забудет о том, что пару минут назад приговорила кого-то к пяти годам тюрьмы за что-то, что ей уже и не припомнить. Система действовала слаженно и безжалостно.
Глава 3
Последняя неделя в Муринии выдалась довольно сложная, по всей стране прокатилась волна насилия. Медивское подполье «Свобода и воля» провела целый ряд жестоких акций, взорвав в столице здание паспортного контроля, а через два дня совершив теракт у штаба горохраны, во время которого погибли десятки солдат и прохожих. Не спокойно было и в провинции, где участились случаи нападения на воинские части и патрули. Во время одного из нападений, подпольщики сожгли колонну грузовиков с солдатами, что отправлялись домой из оккупированных Анбарских княжеств. В тот день погибло много солдат. На эту выходку, власть отреагировала мгновенно. Выловив по горячим следам организаторов данного нападения, провели публичную казнь над подпольщиками, повесив около дюжины медивов. Но тяжелее всего дела обстояли на границе с Гетерским союзом, который за неделю организовал множество провокаций, от нарушения границы, до обстрела пограничников, среди которых были жертвы. Кульминацией обострения, был обмен артиллерийскими обстрелами, вио время которых с обеих сторон было много жертв.
Мурзана очень беспокоил новый виток напряженности, который превзошел все предыдущие. Он не совсем мог угадать причины поведения главы союза Мирела Лесо. Страны давно порвали меж собой все отношения и жили буквально в условиях не объявленной войны.
Одним из жарких, летних дней, Маут сидел в своём душном кабинете, на двадцатом этаже штаба и читал газеты. Он любил читать, и в целом был очень образованным человеком. Читал он и муринские и зарубежные газеты. Более того, он отдавал предпочтения именно газетам медивских стран, которые приносили ему порой больше информации нежели его многочисленные шпионы. Кто-то постучал в дверь, Мурзан спокойно оповестил гостя о том, что дверь открыта и вновь уткнулся в газету. В кабинет вошел Селим Хегер.
– День добрый, опять вражеские газеты читаешь? Что пишут?
– И тебе привет, Селим, читаю. Пишут всякий бред, про меня, про тебя, про всех. Даже картинки смешные рисуют. Вот смотри. – Мурзан развернул газету и начал показывать карикатуры одной из гетерсих газет. – Вот, это я, с глупым лицом и с бомбой за спиной, смешно, а вот снова я, веду на поводке собаку с твоим лицом. Здесь много смешного. Есть анекдоты про меня, статьи, картинки и многое другое. Да в наших газетах про меня меньше пишут!
– С собачкой они смешно придумали, эту картинку я, пожалуй, возьму себе.
– А ещё они пишут вот, что. Читаю дословно – «Пришло время сказать тирану НЕТ, пора освободить наших братьев и сестёр из лагерей кровавого Маута. Котивский народ, находиться в глубоком заблуждении, словно болен, его нужно излечить! Пора отбросить страх и освободить медивов и котивов в Муринии! Не нужно бояться, нужно действовать, пока кровавый тиран не пришёл в ваш дом».
– Смело, очень смело, они призывают к войне уже прямым текстом. Как будто знают, что мы ещё не готовы.
– То-то и оно друг мой. Враг готовит людей уже морально к началу, мы должны не проспать это начало. Все эти провокации на границе и вспышка насилия в тылу звенья одной цепи. Нас проверяют.
– Нас давно проверяют, как пять лет назад мы порвали с медивскими монархиями, так они то и дело нас проверяют, все эти группировки террористов и повстанцы в странах союзницах, всё это создаётся и финансируется медивскими монархами. Они не ожидали, что народ будет на нашей стороне, медивские сволочи получили по заслугам, наши лагеря спасли нашу страну. Если бы мы не начали борьбу с внутренними врагами, медивы бы уже давно вернули нас в свою орбиту, как вернули Берк и прочих, мы построили великую страну, это их и сильно беспокоит.