Вестник Хаоса
Шрифт:
— Все нормально, уже прошло. Йодер…
Горный достал из рюкзака стальной наручь и простой, без изысков шлем полусферической формы. Застегнув ремешки наруча на левом предплечье, Егор водрузил на голову шлем, поправил сумочку на боку и произнес:
— Кажется, я готов.
Придирчиво осмотрев его, Рикиши нехотя снял с шеи шнурок, на котором болтался миниатюрный пузырек с жидкостью синеватого цвета внутри.
— Держи, — протянул он пузырек Егору, — вот это точно пригодится.
— Что это?
— Лекарство, — ответил лесной. — Оно отключает боль и заставляет все клетки твоего организма отдать тебе все накопленные запасы энергии. Примерно на минуту твое тело выйдет на новый уровень силы и скорости.
— И всё? Только на минуту?
Рикиши кивнул.
— Да, только на минуту. Потому что потом ты умрешь. Лишь я или магистр магии жизни вроде Фугадзи может пережить его действие.
Поколебавшись, Егор принял пузырек лесного и повесил его на шею.
Хлопнув Егора по плечу, Рикиши вместе с горным потопал к выходу. Не оборачиваясь, он кинул:
— Удачи, человек. Смотри не сдохни.
Глянув на отмалчивающуюся и старающуюся не глядеть на него Камию, Егор потопал к тронному залу.
— Егор… — Беззвучно приблизившись, Камия стояла позади и снизу вверх смотрела на парня. — Прости меня. За то, что всегда плохо думала о тебе.
— Да ладно, забудь, — ухмыльнулся Егор.
Девушка упрямо покачала головой и, чуть покраснев, заявила:
— Не забуду. Никогда не забуду. Если бы я не встретила тебя и Замбагу, я… — она сглотнула и выдавила из себя: — я бы до конца жизни всегда была одна. Только ты принял меня такой, какая я есть. Только ты был по-настоящему добр ко мне. А я не замечала этого. Я думала только о себе и даже не пыталась понять тебя. Я… я полная дура. Прости.
Егор порывисто наклонился и чмокнул девушку в щеку, отчего та, вздрогнув, отпрянула и коснулась своей щеки. Смущенно почесав затылок, он признался:
— Извини. Ты такая честная и милая, что я не смог сдержаться.
Выкинув руку, Камия легонько врезала Егору по животу и, когда тот согнулся, сгребла его тунику на груди, притянула парня к себе и поцеловала. Мгновенно позабыв обо всем на свете, бросив импровизированное ружье, Егор обхватил Камию, крепко обнял и, закрыв глаза, впился в ее мягкие губы. В тот же миг руки девушки сомкнулись вокруг него и так сильно прижали к себе, что, казалось, еще чуть-чуть и треснут кости.
Так они и стояли, обнявшись, задержав дыхание, жадно впитывая и запоминая вкус поцелуя. Первого и, возможно, последнего.
Воздух кончился, и молодые люди нехотя отстранились друг от друга. Отступив, девушка с укором ткнула Егора в грудь и спросила:
— Ты… Вот почему ты откладываешь всё на последний момент? — Она сердито топнула ногой и вспыхнула. — Мне мало… Я хочу больше. Намного больше. А ты… если бы ты всегда вел себя, как сейчас, то я уже давно получила бы всего тебя. И отдала бы тебе всю себя.
— Ну извини, — хриплым голосом прошептал Егор. — Я тоже не думал, что больше всего на свете мне захочется быть с девушкой, которая ругается, постоянно меня бьет и каждую ночь превращается в волосатое чудовище.
— Гад, — очаровательно улыбнулась Камия. Став серьезной, она погрустнела. — Обязательно вернись. Ты единственный в мире человек, с которым я могу быть вместе.
— Знаешь, я даже рад тому, что ты оборотень, — признался Егор. — Ведь ты никогда не сможешь уйти от меня.
Поднявшись на цыпочки, Камия поцеловала Егора и отпрыгнула назад, едва он попытался обхватить ее.
— Вернись, — пятясь назад, шмыгнув носом, попросила она. — Настоящего героя должна ждать настоящая награда.
Развернувшись, Камия побежала к дожидающимися ее в следующем зале князьям.
— Я вернусь! Обещаю! — крикнул вдогонку Егор, поднял оружие и, расправив плечи, направился ко входу в тронный зал.
Брезгливо покосившись на лужу крови, он схватился за ручку двери, потянул ее на себя и, задержав дыхание, скользя в крови, вошел в тронный зал. От увиденного внутри зрелища его решимость мгновенно испарилась, а к горлу подступил тугой ком отвращения.
Бойня… иначе не сказать. Тронный зал буквально утопал в крови. Она была везде и всюду — на стенах, на белых колонах, на стоявшем в отдалении троне. Но больше всего ее было на полу. Толстым слоем еще не успевшая подсохнуть кровь покрывала весь зал, в ней плавало оружие, куски одежды и плоти. Но, что странно, больше в зале никого и ничего не было. Лишь позади трона в воздухе висела круглой формы дыра в пространстве, сквозь которую были видны серые камни пола с пробивающейся между ними травкой и стволы деревьев поодаль.
Сверху перед лицом упала капля крови. Егор задрал голову и чуть не рухнул. Трудно было поверить, что хладнокровный маг, жестко контролирующий свои мысли и желания, когда-либо утратит власть над самим собой, однако доказательств его вспышки ярости висело более чем достаточно. Но как же сильно нужно было ненавидеть этих знатных первородных, чтобы сотворить с ними такое? Как же сильно он был привязан к матери и какую же невообразимую боль он должен был испытать от ее утраты, чтобы так… нет, не расправиться, а казнить столько народа? И это точно была казнь. Расчетливая, до безумия жестокая месть. Выражения посмертного ужаса, застывшие на опухших, посиневших лицах повешенных наместников не оставляло в этом никаких сомнений…
Прикрыв рот ладонью, стараясь не глядеть вверх, Егор побежал к открытому для него проходу, стремясь как можно быстрее покинуть жуткое место. Страх гнал его вперед, и он, не раздумывая, прыгнул в дыру в пространстве, и та мгновенно схлопнулась.
Во вновь повисшей в тронном зале гробовой тишине сверху упала капля крови. Она разбилась о лужу с оглушительным в тиши звуком «кап», и всё опять стихло.
Глава 46
Место, избранное первородным для последнего сражения, показалось странным. Теплое, тихое, даже безмятежное, оно больше подходило для успокаивающего душу отдыха, чем для схватки, в которой должна была решиться судьба целого мира. Разве что висящее над верхушками деревьев солнце было довольно необычным — вместо желто-красного, серое и тусклое. Контуры всего в его свете выглядели расплывчатыми, нечеткими, как в сумраке.