Вестник забытого рода!
Шрифт:
Не смогла рассмотреть, где нахожусь, так как передо мной вырос другой воин. Этот был намного больше и мощнее. Руки уверенно держали меч. Он поклонился мне и произнес свое имя «Арторон! Воин огня». Через пять минут боя, прочувствовав все свои мышцы, битая мечом не один раз, имея два кровоточащих пореза, но почему-то не чувствуя боли, спросила.
– В этом бою может быть ничья?
– Я бы рад, дева, но наградой служит выход из этой арены небытия. Я мечтаю о перерождении.
– Что бывает с теми, кто проиграл?
– воин оказался не только умелым, но и благородным, ответил не соврав.
–
Дальше наш бой напоминал смерч. У меня выросли золотистые крылья, так воплотилась в этом месте моя магия. А воин вырос на полметра, стал шире в плечах, при этом не потерял верткость и скорость. Бой длился слишком долго, я понимала, что устала. Взлетать научилась на второй минуте. В воздухе маневренность была выше, но Арторон умело настигал меня в прыжке, сбивая к земле. Его огненные атаки заставляли постоянно маневрировать и убегать. Падала, вновь взлетала, бесконечное число раз отражала удары его меча. Бесконечный бой, где нельзя отступить и сдаться, ведь непомерная цена заберет жизнь.
Вдруг в воздухе послышался гонг, словно на арене прозвучал сигнал о прекращении боя. Остановилась в метре от воина и удивленно посмотрела на него. Тот поклонился мне, но не исчез. Его слова повергли в шок.
– Мы перешли на следующий уровень оба. Сейчас появятся противники. Предлагаю встать плечом к плечу, - раздумывать было некогда, потому что к нам пробирались четыре воина с головами козлов. Большие ветвистые рога и рост с два метра. Они, очевидно, не принадлежали людской породе. Бой длился недолго. Противники оказались неповоротливыми и тупыми. Мы лихо проредили их ряды, а через полчаса справились с остальными.
Противников прибывало, и вот через пару раундов мы сражались с десятью сильными бойцами. Этот бой последний или нет? Нам положена передышка?
– Нет, - закричала целая толпа зрителей, невидимых и потому опасных. Собрать волю в кулак, совершить маневр в воздухе, взлететь высоко и увидеть преграду, посмотреть с сожалением на своего напарника. Осталось вспомнить, как работает моя магия. Пожелать, чтобы золотистые искорки вспыхнули ярко. Вроде бы она работает не так, но чувствовала, что в этом месте понадобится она вся. Разжечь их, подпитать и увидеть, как вокруг размыкается тьма. Затем громко пожелать, чтобы вокруг стало безопасно, чтобы Арторон нашел свой покой и получил шанс на перерождение.
А потом упасть в траву под ярким голубым небом. Почувствовать, как приятный ветерок ласкает кожу, напоминая о чем-то важном. Нежные капли будоражат душу, заставляя очнуться. Я изо всех сил сопротивлялась, потому что там меня уже нет. Перевернулась на бок от особенно наглой капли, она пробралась за шиворот. Перед глазами веселозамерцали серебристые и золотистые искорки. Они играли со мной, рассказывая, как скучают. Стоп. Я чувствую. Значит, живу?
Несмело открыла глаза и столкнулась с темным омутом мужских глаз. Не сразу вспомнила кто он. Имя Дейн всплывало в памяти долго. А когда я произнесла его, на меня накатилась какофония звуков, ярких образов моей жизни в этом мире.
– Дейн. Я жива?
– Наконец ты очнулась, сонная красавица, - прикрыла глаза от слабости и невозможности справиться с накатившими эмоциями, - не смей вновь уходить туда. Мы и так долго ждали твоего
И это герцог, предложивший мне нанять магичку, чтобы переложить заботу о детях со своих плеч? И он ни разу не сказал, что тоже скучал.
– Скучал по тебе, - его лицо вдруг оказалось рядом с моим. Он выдохнул на меня теплым воздухом, заставляя почувствовать стук сердца. Бьется? Значит, я действительно жива!
– Дейн, как мои дети? – мне хотелось спросить о многом, но язык тяжело проворачивался, словно рот был набит песком.
– Сейчас, - мужчина поднес к моим губам воду в стакане. Напоил, позволяя пить маленькими глотками, а потом опустил глаза на мою грудь. Вот дура! Я же семь дней не кормила, молоко наверняка пропало. Но стоило мне, не обращая внимание на мужчину, зажать сосок, как маленькая капелька выпала, вопреки всем физическим законам. Ошалело посмотрела на него, не отрывающего от моей груди свой взгляд.
Его тяжелое дыхание, мое недоумение. Он повертел головой из стороны в сторону, словно стряхивая наваждение, - тебе принесут детей. И не переживай, лекарь сразу же дал указания, чтобы мы сцеживали молоко. Кстати, чем ты там в мире грез занималась? Даже источник не привел тебя в чувство?
Он ушел, а я рассматривала обстановку незнакомой комнаты. Эта комната была большая, светлая и уютная. Не помню, чтобы я жила в такой. Но взгляд за окно подтвердил, что я нахожусь в имении. Знакомый сад, вдали виднеются горы. Дослужилась до хозяйских покоев. Было и грустно и смешно. В прошлом я не успела переехать из детской. А оказывается, мне положены отдельные апартаменты. Вон и дверь в ванную комнату имеется. Мне бы встать и привести себя в порядок, но попытка провалилась. Все же болезнь была не иллюзорной.
Хорошо бы было очнуться и сразу же включиться в повседневные заботы, а мне придется отлежаться. Сколько времени понадобится для полного восстановления? Кто будет за мной ухаживать? Почему не Кулам или Зара? Почему рядом со мной был герцог?
Через минут пять в комнату ввалились все мои барышни с детьми на руках. Рифа запричитала.
– И как же вы так, леди? Только связь с дочкой подтвердили, а уже удумали ее оставить. А сыновьям как вашим бы без вас-то. Кому они нужны сиротинушки? Отцу не нужны, король опять пришлет нового неправильного управляющего. И все мы по миру пойдем, - вот как она умудрилась высказаться в одном предложении о моем долге по отношению к детям и о судьбе людей моих землей?
Кулам положила Исоли ко мне, перед этим подтолкнув подушку, помогла привстать, чтобы удобно было кормить. Дочка мило улыбалась, ухватившись за край сорочки. Я ее погладила по золотистым кудряшкам, обещая мысленно, что больше никуда не пропаду. Взгляд зацепился на молчаливого Тирейя. Сын осунулся за эти дни. Тарик кряхтел натужено, словно вернулся на пару месяцев назад. Сыновья странно не проявляли активности, не сползали с рук Торис и Кулам, не понеслись ко мне, а всматривались в счастливое лицо сестренки. Они уступили ей, но сами желали оказаться на ее месте.