Весы Лингамены

Орлов Роман

– Скажи-ка, Ритуб, а что в этом проценте принимается за единицу счастья?
– спросил я.
– Ровное состояние вы берёте за абсолют, от которого можно отталкиваться и выстраивать систему "счастливых" координат? Или Процент Счастья - это просто процент счастливых на Земле?

– Да ну что ты, Минжур!
– заулыбался Ритуб, - названное тобой - лишь некоторые составляющие счастьепроцента. Определение его весьма просто звучит, но довольно сложно подсчитывается. Вкратце, счастьепроцент - это степень удовлетворённости жизнью для человечества в целом.

– Значит, нельзя сказать, что на планете счастливы около 70 процентов людей?
– спросил я.

– Если только приближённо, с большой погрешностью, - ответил Карт.
– Вы же понимаете, мы не можем вот так в лоб задать этот вопрос каждому жителю земли!

– Но, тем не менее, ваш процент уж куда выше нашего, "кармического", - пошутила Дарима и закатила глаза. Затем добавила уже серьёзнее:

– И всё-таки я не понимаю: людей так много, а мерка счастья для всех одна. Люди все разные, и счастье у всех тогда будет разным. Если брать привычное его понимание.

– Люди-то разные, но счастливыми они хотят быть в одинаковой степени, то есть - абсолютно!
– ответил Ритуб горячо.
– Известно, что счастье для человеческого восприятия имеет явно выраженный синусоидальный график. Вверх - вниз. На контрастах и построено восприятие счастья, т.к. счастье является счастьем, когда его можно с чем-то сравнить. Например, с тем, что счастьем субъективно не является.

– Но это категория счастья, - возразила Дарима, - которую можно условно обозначить как преходящее. Оно приходит и уходит, как ты сам только что сказал. Наша же работа заключается в том, чтобы доказать всем, что поступки людей и их последствия, как и всё остальное в мире - неслучайны. Осознавая это как нерушимую истину, можно научиться быть счастливым...

– Да? А можно тебя спросить - ты сама-то можешь сказать о себе, что счастлива... ну хотя бы и синусоидально?

Дарима немного покраснела и замялась.

– Да, это не в бровь, а в глаз!
– сказала она.
– И от ответа не уйдёшь, и отвечать не очень хочется, так как вопрос слишком личный.

– Мы сейчас только как учёные говорим, - подмигнул Карт и широко, по-картовски осклабился.

– Я счастлива, - сказала Дарима после паузы.
– Но моё счастье зависит от результатов нашей работы, от того, сможем ли мы принести что-нибудь человечеству или нет.

– И я счастлив, - добавил тут же Ритуб и вновь засиял.
– Оттого, что занимаюсь делом, которое поможет осчастливить всё человечество. Да, пока результаты скромные. Но я верю!

Их глаза встретились в согласии, я же потупил взор, живо вспомнив свои извечные терзания. А уж недавний порыв нажать Кнопку... про собственное счастье я лучше промолчу, благо меня пока и не спрашивали.

– Вы знаете, - сказал Карт, - несмотря на то, что вектор поисков наших институтов однонаправленный, ваши изыскания больше принадлежат к области теоретической, эфемерной.
– Карт поймал наши недоумённые взгляды и поспешил добавить: - Не обижайтесь, поймите меня правильно. Вы ведь изучаете одну замкнутую систему, надеясь доказать законы возникновения счастья, причинность которых может простираться чуть ли не к началу времён... Мы же в Институте Счастья, исходя из многовековых исследований различных аспектов человеческой жизни, пытаемся вывести универсальную формулу достижения счастья, работающую

в этой

жизни...

Тут Дарима обворожительно улыбнулась.

– В том и дело, дорогой Карт, что мы работаем над совершенно разными гранями одного и того же вопроса. У вас - много веков наблюдений за потребностями человека, у нас - законы причинности, выходящие за пределы одной жизни и работающие гораздо дольше нескольких веков. Кто знает, чей путь быстрее приведёт к цели?

– И приведёт ли по отдельности?
– заметил Карт и развёл руками, подчёркивая, что на этот вопрос сейчас никто не сможет дать ответ.

Некоторое мы сосредоточенно взирали друг на друга.

– Давайте условно примем, - нарушил я молчаливую иллюзорность согласия, - что 70 процентов - это только обретшие "синусоидальное" счастье. Ну и есть процентов 10, вышедших на новый уровень сознания, открывших двери неизменного состояния покоя. Но вместе это только восемьдесят из ста...

– Да, верное наблюдение, - ответил Карт.
– Так как есть ещё 10-20 процентов несчастных, ради которых мы все и работаем.

– Да не только ради них, хочу добавить, - сказала Дарима.
– Наша работа будет закончена, когда каждый человек на земле будет абсолютно, непреходяще счастлив.

– В прошлые века бы эту незначительную долю обязательно списали со счетов, - проговорил я, - мотивируя тем, что большинство довольно, а всем не угодишь...

– Когда не будет этой доли, наши жизни станут бессмысленными, - парировал Карт.
– Парадокс. Мы работаем, чтобы все поголовно были счастливы, но эта работа единственно и делает нас счастливыми.

– Эх, сплошная казуистика, друзья! Этим увлекались в 20-м веке, - грустно констатировала Дарима.
– А нам нужно обязательно навестить "Механический город", увидеть те 20% процентов несчастных.

Ритуб Карт понимающе кивнул.

– Но не раньше, чем я как следует накормлю вас, коллеги!
– сказал он.
– У меня найдётся парочка таких рецептов для "машинки", каких, уверяю, вам не сыскать нигде!

Наконец, мы покинули гостеприимного сотрудника Института Счастья, готового, казалось, передавать своё хорошее настроение первому встречному!

– Что ж, не пора ли нам посмотреть на одно из главных развлечений современности - Карусель Времени?
– спросил я, облокотившись на корпус виманы, ждавшей нас у входа в Институт Счастья.

– О-о-о!
– театрально воскликнула Дарима.
– Ты хочешь погоняться за мной под перманентно ускоряющийся бег веков?
– в глазах подруги полыхнул огонёк, а личико подёрнулось озорством.
– Это, уж наверно, чуть занимательнее, чем дома вокруг кровати друг за другом бегать!..

– Да не то что бы погоняться, - нарочито устало ответил я, и налёт игривости тут же избавил лицо моей спутницы от своего ненавязчивого присутствия.
– Я двадцать лет в коридорах подмножеств гонялся за призраками, нигде не был и никуда не выезжал. За чем же я в итоге бегал, что искал, что доказывал? Я ничего не знаю о мире вне стен нашей крепости науки! Голая теория и скудный опыт соприкосновения с реальностью...