Весы Лингамены
Шрифт:
Наконец, все нужные записи были отобраны и загружены в вычислители. Проект стартовал! Имея столь неполные данные, рассчитывать на успех почти не приходилось. Но не отступать же теперь в самом деле!
Гелугвий знал, что собранного материала, как уже говорилось, было слишком мало, и машинам приходилось многократно взвешивать имеющиеся мелочи и целыми днями пробовать их различные комбинации. Всё время с момента запуска вычислителей Гелугвий не покидал стен института: по его прикидкам просчёт не должен был продлиться дольше трёх дней, и учёный словно боялся упустить какую-нибудь мелочь. На третьи сутки под утро в машинном зале номер пять - том самом, где проводился предыдущий эксперимент, Гелугвий проснулся от мягких звуковых коллажей, рисуемых вычислителем. Машина сигналила об окончании эксперимента!
Учёный ринулся к экрану. Удивительное дело! Трое суток упорного бурения одних и тех же уравнений и переваривания мегатонн электронов и квантов, пробегающих и скачущих в едином информационном потоке, привели к появлению целых трёх вариантов, в то время как разум подсказывал, что вряд ли может появиться хотя бы один! Ведь с точки зрения кармической науки, шанс на выявление закономерностей был ничтожно мал ввиду явной недостаточности изначальных данных. Но любящее человеческое сердце в этот раз оказалось прозорливее разума и проверенных временем алгоритмов.
Но что же выдала машина?! Первые два варианта слабо отсвечивали фиолетовым, что означало, что они едва перешагнули порог значимости, и только поэтому были представлены. Гелугвий быстро пробежал их глазами и остался безучастным. Переплетения судеб этих мужчин и женщин, живших во времена Сумеречного Варвара, никак не затронули его. Оставался только один, последний вариант, найденный вычислителями. Вероятностный индикатор горел здесь несколько ярче, чем в первых двух вариантах, но это ещё ничего не значило. Гелугвий на миг оторвался от экрана и закрыл глаза. Тридцать лет работы. Тридцать лет жизни отдано благородной задаче подгонки человеческого счастья под общий кармический знаменатель. Тридцать лет он пытался улучшить мир, в котором жил. Но сейчас остался один, последний шанс изменить свою собственную жизнь. Ну что ж...
Махагайя с любовью
наблюдала за своим
избранник
ом
. Нет, она и не надеялась, что он подойдёт поцеловать её перед своим уходом. Или
хотя
бы
скажет ей
два-три
ласковых
слова на прощанье. И, хотя женское сердце всегда
было склонно к преувеличениям
, Махагайя не ждала чудес и просто принимала его вот таким - всепоглощающе и бесповоротно. Сейчас женщина наблюдала, как Сарнах в своей манере несколько суетливо собирался на работу - там его уже ждали, а он, как обычно опаздывал. Зацепившись краем рубашки за угол
шкафа
, он уронил расчёску и, не заметив этого, стал шарить рукой на полке в её поисках. Махагайя была рада хоть что-то сделать для любимого, и, тем более, приблизиться к нему как бы невзначай. Расчёска была быстро возвращена неуклюжему
торопыжке
, и
женщина
была вознаграждена мимолётной улыбкой возлюбленно
го.
Здесь Гелугвия впервые кольнуло: а ведь это
он
тридцать лет ничего вокруг не замечал, кроме своих алгоритмов. И едва ли хоть раз поблагодарил маму за её постоянную, бесконечную заботу о нём! Не потому ли он и достоин своего мучительно осязаемого, с некоторых пор, одиночества?
...
е
сли Махагайя
не
была занята в Совете Земли, где
её знали
как
хорошего
аналитик
а
, то обычно ждала Сарн
аха долгими, тягучими вечерами. Нескончаемые
минуты перетек
али
одна в другую, складываясь
в безучастные
часы. Но вдруг открывалась дверь, и возбуждённый Сарнах, едва обняв подругу, на ходу начинал рассказывать о последних шагах в разработке кристалловизоров.
С
овсем немного
оставалось уже
до появления первой экспериментальной модели, которую проектировали инженеры Всемирного КБ
, где работал Сарнах.
И все последние месяцы
он
без
удержу
говорил об этом дома: рассказывал технические подробности с набитым ртом во время ужина;
плескаясь в
ванной
и
перекрикивая шум воды, вещал о будущем человечества; засыпая с блаженной улыбкой рядом с Махагайей, устало бормотал о
скором
неслыханном скачке в развитии человеческой цивилизации. Затем Сарнах, обессиленный, отключался, и Махагайя, тихонько положив голову к нему на плечо, слушала дыхание любимого. Она искренне восхищалась им: пусть ей почти и не доставалось его внимания, но ведь он жил во имя будущего человечества! Ещё чуть-чуть, и кристалловизоры навсегда изменят мир, наступит золотой век Земли!
С каждой новой строчкой рассказа в событиях далёкого 27-го века Гелугвий всё больше узнавал себя и Наланду, и книга его жизни постепенно раскрывала перед ним неизвестные ранее страницы; но вот все части мозаики легли на свои места, и белеющая вспышка осознавания озарила сознание учёного и мурашками пробежала по всему телу. Теперь Гелугвий уже знал, что написано дальше. Он не особенно удивился, когда прочитал, что именно Махагайя на Совете Земли резко высказалась против идей Сумеречного Варвара, приписав тому желание ввергнуть человечество во мрак Средневековья. А Сумеречный, потеряв всякую надежду, взорвал завод кристалловизоров, который строило и разрабатывало Всемирное КБ, где трудился Сарнах. Гелугвий поднялся и выключил экран.