Ветер и крылья. Вечное небо
Шрифт:
Боль накатывала, разрывала внутренности, изматывала, лишала самоконтроля и сил...
Не успевала она отойти от одного приступа, как начинался второй, третий, четвертый, они накатывали неритмичными волнами, становились все интенсивнее...
И не получалось сохранять достоинство.
И держаться не получалось. Только кричать от боли и ужаса. Только это...
Филиппо мрачно напивался в соседней комнате. Какая ж гадость эти ваши роды! Вот как прикажете расслабиться, когда в соседней комнате ТАК орут? Только кубок наполнил - опять заорала! Едва вино
Она что - сдержаться не может?
Не понимает, что королева должна проявлять достоинство!? Все бабы рожают, у них такая расплата за первородный грех! Только кто-то и в канаве рожает, и на соломе, а этой чего возмущаться?
В кровати, в уюте, между прочим, с лучшим лекарем, который только есть в Эрвлине...
Ну вот, опять орет!
И ведь к Франческе не пойдешь... как же это все неудобно и неприятно! Отвратительно просто! Что только королю не приходится терпеть...
И Филиппо налил себе еще вина. Быстрее бы все это закончилось... проклятые традиции! Тьфу!
***
Лоренцо вцепился пальцами в камни стены. Изо всех сил вцепился, чтобы не нажать на рычаг потайной двери.
Адриенна, его Риен...
Его девочка рожает за этой дверью, а он... он ничего не может сделать! Даже быть рядом с ней не может! Что ж это такое!?
– Надо разобраться с трупом...
– Да, да, конечно...
– Надо идти.
– Да, да...
Иларио крепко стряхнул Лоренцо за плечи.
– Соберись! Ты ей тут ничем не поможешь!
– Знаю, - собрался с мыслями Лоренцо.
– Но не уйду.
– А труп?
– Пропадом он пропади!
– от всей души пожелал мужчина.
– Ей плохо, а я буду где-то там? Не могу! Понимаешь - не могу я так!!!
– И что от тебя здесь толку?!
– Она знает, что я рядом, - уверенно сказал Лоренцо. И был прав. Адриенна действительно его чувствовала. Была уверена, что Энцо - вот он, только руку протяни, и это придавало ей сил.
Ее любимый.
Филиппо? О короле она и вовсе не думала, и о проклятии, и о кардинале, и про интриги... ничего не осталось. Только боль - и Лоренцо. Там, на самой грани сознания.
Он был рядом, и Адриенна держалась.
Лоренцо это знал совершенно отчетливо. Он помнил темноту, и ледяную воду. И Арену, и беспамятство... и Адриенну. И ее руки над пропастью.
Она спасла его тогда.
Неужели он сейчас ничего не сможет для нее сделать?
Нет. Он же не лекарь! Но быть рядом - может. И она его чувствует.
Дан Иларио только головой покачал.
Вот все он понимал. Но... да поделом королю! Даже если когда-нибудь потом ему рога наставят... хотя - нет. Он более, чем уверен. Не наставят. Эти двое слишком благородны для подобной пошлости. И любовь у них немного другая. Они как части единого целого.
Филиппо именно об этом мечтал со своей Ческой... что ж. Его право и его проблема. А вот Адриенна и Лоренцо...
Иларио видел, как сжимаются от боли губы парня. Ровно за миг до очередного крика женщины.
И... не надо ему никуда уходить.
– Ты, главное, к ней не выскочи. Перепугаешь всех...
Лоренцо даже внимания на это не обратил. Иларио махнул рукой, да и отправился сам в розарий. Не дошел, правда. Что он - дурак?
Если в том месте, где они оставили тело ведьмы начались шум, гам, суета... вот не сойти ему с места - обнаружили!
С другой стороны... что там могло остаться?
Следы. И если приведут собак...
В этом он не ошибся. Собак-таки привели. И над садом, над дворцовым парком поплыл тоскливый вой и ругательства псарей.
***
– Не идут.
Просперо заскрипел зубами.
– Чертовы шавки.
Псарь искренне обиделся за собак. Но... те и правда идти никуда не хотели. Выли, скулили, поджимали хвосты и всячески показывали, что лучше без них.
Вот вообще без их участия. Вам надо, вот вы и идите. И подальше, подальше... и без собак! А они тут важным делом займутся... где-нибудь подальше отсюда.
Вообще, ничего удивительного в этом не было.
Даже не считая того, что Виолетта была ведьмой, то есть существом для собак противоестественным. Добавим сюда Лоренцо Феретти, который был метаморфом... пусть животные и не шарахались от него, как от Мии, но силу чувствовали. И совершенно не хотели его искать.
Они же не охотничьи псы, те на крупную дичь натасканы, а они... нет, ты можешь найти медведя. А уйти от медведя? Желательно, живым...
Нет-нет, это тоже без них.
Дан Иларио, возможно, и не скрылся бы. Но была еще и Адриенна. А уж она-то... кто сказал, что собаки глупы? Даже не считая двух первых факторов, их сейчас пытались пустить по следу человека, которого они обожали. Стоило Адриенне появиться на конюшне - к ней тянулись лошади. На псарне? И к ней готовы были ластиться даже самые свирепые псы.
Преследовать? Никогда!
Так что собаки упорно изображали из себя бревна и показывали, что нет тут следов. Вот нет - и все! И вообще, вам это кажется. Не было тут никого, она сама зарезалась, ножом в спину.
Егеря попытались прочитать следы. В этом они тоже неплохо разбирались. Но...
Да, тут были несколько человек. Но... толком уже ничего не разобрать. Все так затоптали... дело-то во дворце! И придворных тут пропасть! И всем же любопытно, и никого с матюгами не пошлешь...
Дело гиблое.
Даже кардинал Санторо прибежал. И едва не выругался в голос.
– Дан Кастальдо, на два слова.
– Слушаю, ваше высокопреосвященство.
– Я знаю, что это за женщина.
Просперо вопросительно посмотрел на кардинала.
– Она ведьма. Это некая Виолетта Дзанелла, бывшая дана, эданна, которая разрабатывалась по подозрению в проведении черных месс.
– А почему она не у доминиканцев?
– Потому что я еще не успел об этом сообщить. Сам недавно узнал, - отмахнулся кардинал.
– Да и проверить хотелось. Живой же человек, еще оговоришь кого ненароком, век себе не простишь.