Ветер и Воля
Шрифт:
– Есть одно обстоятельство, которое могло бы в какой-то степени меня извинить, – сказал Свет, всё так же глядя в лицо Финисту. – Я получил прямой запрет князя Власта на передачу тебе информации. Если бы не этот запрет, я бы взял на себя ответственность за последствия. Нарушить же прямое княжеское распоряжение я не имею права. Я могу представить, что ты пережил, когда получил известие о смерти матери слишком поздно. Я понимаю, каково тебе узнавать на месте семейные новости, которые ты должен был узнать давным-давно. Но у меня есть долг перед главой рода семьи Воля.
Финист поднял руку:
– Не надо, Свет! Думаешь, я не знаю, как здесь всё устроено?
– Мне жаль, Финист. Ты скоро станешь нашим князем. Я пойму, если первым своим указом ты отправишь меня в отставку или куда подальше того…
– Поживём – увидим, – ответил Финист на удивление твёрдо.
– Ты куда сейчас?
– К отцу. Не был ещё, а надо.
Свет понимающе кивнул.
– В пределах поместья я отвечаю за полную безопасность как твою, так и твоего швиденского гостя. Если же у тебя есть планы в городе, лучше если я буду о них знать. Так мне будет проще организовать охрану или скрытое наблюдение.
– Буду иметь в виду, – бросил Финист.
– Если требуется особая помощь, могу подыскать абсолютно надежного доверенного человека. Так что говори сразу, если понадобится.
– Непременно скажу.
– Надо будет встретиться наедине, посидеть, поговорить…
– Обязательно.
Свет, наконец, бросил попытки разговорить Финиста, вздохнул, тронул его за плечо:
– Тогда до встречи! – и обернулся на неопрятного парня в рваных штанах. – Злат, пойдём!
Они прошли к лестнице, а Финист продолжил путь в покои князя Власта.
Глава 6
Эту часть дома Финист ненавидел с детства. Вообще-то в поместье Воли и так негде было укрыться от отцовских глаз и рук, а уж тем более в его покоях.
Сейчас здесь тоже не дышалось, хотя окна и были распахнуты. Сразу за дверью пахло болезнью, старческим телом и близкой смертью.
У спальни князя Власта Финиста низким поклоном встретил княжеский лекарь:
– Его светлость ждет вас, княжич.
Спальня отца поразила Финиста. Здесь больше не было ни огромной кровати, ни книжных полок, ни оружия, украшающего стены. Только настраиваемая высокая лежанка, в изголовье которой стояла наготове капельница, несколько стульев да рядом лекарский столик со снадобьями.
Финист шагнул к кровати, и отец пошевелился:
– Ты быстро приехал, – проскрипел князь. – Видать, сразу понял, зачем зовут… Ведь понял?
– Понял, – подтвердил Финист.
– Ну еще бы! – прежде твердый и гулкий отцовский голос стал глухим и сварливым. – А ну, подойди.
Финист сделал шаг вперед.
– Ближе подойди, не съем.
Финист подошел к самой постели.
Руки отца, брошенные поверх одеяла, судорожно задрожали. Князь словно пытался приподняться навстречу старшему сыну. Это удивило Финиста. Никогда прежде отец не то что не обнимал его, но и за руку-то не держал. Хотя, признаться, Финист давно перестал об этом жалеть.
Отец оставил попытки не то сесть, не то протянуть руку и прошелестел:
–
Финист нашел взглядом подходящий стул и придвинул его к кровати.
– Я же сказал: ближе! – раздраженно воскликнул отец и пояснил неохотно. – Я теперь почти ничего не вижу…
Финист покорно поставил стул у самого изголовья и сел.
Потускневшие глаза князя уставились на сына, и он, видимо, наконец-то разглядев его, как следует, удовлетворенно заметил:
– Не узнал бы. Мужик… Матёрый мужик.
Финист промолчал.
– Я лекарю велел мне не врать. Так он сказал – конец мне. Ну, конец так конец, – задумчиво проговорил князь. – Дождался, значит, ты своего часа.
Финист снова не ответил.
– Молчишь? Ну, молчи, молчи… – зловеще проговорил отец. – Я сам буду говорить, пока еще… язык… шевелится… – дыхание князя сбилось, он попытался вздохнуть, втянул воздух со скрипом, лицо сначала побагровело, потом побледнело еще больше.
– Позвать лекаря? – спросил Финист.
Отец мотнул головой и с трудом, но восстановил дыхание.
– Что тот лекарь сделает? Разве усыпит меня, чтоб сдох поскорее… – проворчал он и взглянул на Финиста угрюмо: – Я уж лучше сам как-нибудь помру, без его помощи.
– Как тебе угодно, отец.
Князь прикрыл глаза, тяжело сглотнул, передразнил:
– "Оте-е-ц"… Чтоб ты знал – скверный ты сын, первенец.
– Я знаю. Но и ты никогда не любил ни меня, ни братьев.
– А я и не обязан вас любить, – буркнул князь.
Финист не удержался от горькой усмешки.
– Никто никого любить не обязан, – повторил отец. – Любовь и долг – из разных карманов. Я думал, ты понимаешь такие простые вещи. Но видать испортила тебя жизнь в Юропии…
– Вот причём тут Юропия? – угрюмо уточнил Финист.
– А наслушался, небось, тамошних церковных проповедей. О любви заговорил… Ну да я это так, к слову. Не об этом сейчас речь вести надо. Дай-ка отдышусь…
Финист покорно ждал, пока отец соберёт силы.
– Ты наследник, Финист, – заговорил, наконец, князь Власт. – Как бы то ни было, а кровь в тебе моя, княжеская, настоящая. Тебе теперь брать на себя всю эту ношу…
Князь примолк, внимательно разглядывая сына, и его губы перекосило беспомощной усмешкой:
– Смотрю, ты не рад.
– Нечему радоваться. Это не моё.
– А что твоё? В Юропии дурью маяться? Ну, уж извини, первенец, не судьба тебе. Здесь твоё место. Некому больше, кроме тебя…
– Яр совсем скоро станет совершеннолетним.
Князь Власт скривился:
– Яру на раздаче мозгов не хватило. Дай ему волю – всё развалит, не со зла даже, а просто, потому что тупой уродился.
– Откуда ты знаешь, что я не тупой? Ты меня десять лет не видел.
– Видеть не видел, но наблюдал. Брат мой свою работу хорошо знал и сына научил, так что Свет всё мне докладывал. Всю про тебя… эту… как её… аналитику. Так что я знаю: всё ты сможешь, если захочешь. А захотеть придётся, так что не виляй, не отвертишься. Здесь сейчас надо действовать твёрдо и тщательно. И с головой. Потому что шатается всё…