Ветер и Воля

Шитова Наталия

Извол усмехнулся и резко дернул рукой, явно собираясь шлепнуть Финиста тыльной стороной ладони по животу. Финист успел подобраться, увернуться и принять боевую стойку.

– Не наговаривай на себя, княжич, – улыбнулся Извол. – Ты в порядке. Мне не стыдно за такого ученика… Что ж, проходите в дом!

Финист с Калиной проследовали за хозяином.

Внутри огромный терем выглядел и вовсе по-юропийски. Материалы, отделка, мебель, ткани – всё было таким, словно Финист опять оказался в привычной обстановке богатого юропийского дома.

И если что и выглядело местным-исконным, то это только сам хозяин.

От предложенного угощения Финист за себя и Калину решительно отказался, и Извол, судя по всему, испытал заметное облегчение. Усадив пришедших в гостиной, он покорно приготовился вести светскую беседу, и было заметно, что неясная пока тема этой беседы явно тревожит старого ратника.

– Как ты живешь, Извол?

– Как видишь, княжич. Хорошо живу, – Извол обвёл взглядом гостиную. – На старости лет покой и достаток.

Сказано это было с плохо скрытой тоской.

– Что князь Власт? Как он? – спохватился Извол о вежливости. – Слухи ходят нехорошие. Я-то, конечно, правду знаю, но не уверен, что всю…

– Отец плох. Всякое может случиться в любой момент.

– Это понятно. Иначе бы тебя здесь не было, – усмехнулся Извол. – Верно, княжич?

– Верно.

– Не думал я, что ты о старике вспомнишь, – улыбнулся ратник, хотя глаза оставались тревожными. – Польстил ты мне, княжич.

– А вот вспомнил. Только я сегодня сначала на старое место прибежал, – сообщил Финист.

Извол горько усмехнулся:

– Да? А я, честно говоря, за свой красивый забор редко выхожу. А когда выхожу, на старом месте стараюсь не бывать. Тяжело.

Он посмотрел на Финиста с той же горькой усмешкой и добавил:

– Не грусти, княжич. Что случилось, то случилось. Да это место и не единственное такое в городе. Есть и ещё такие же мёртвые пятна, не удивляйся, когда увидишь. А то люди теперь всему взялись удивляться. Что сами же жечь всё вокруг кинулись, удивляются. Что выжили, удивляются. Как теперь жить, тоже понять не могут… Ты поменьше удивляйся, княжич, больше толку будет.

– Как же ты тогда выжил, Извол?

– Случайно, – уверенно ответил тот. – Спасло то, что вокруг площадки были, пространство. Дом сразу не занялся. Я тогда дома больной лежал. В больницу меня накануне отказались забирать, сказали, легко болею. Ну, легко так легко, только встать всё равно не мог. Ратники меня вытащили, хотя, похоже, зря.

Финист знал, что старые люди часто такими пустыми словесами со смертью заигрывают. Зря, мол, живу. Ждут, что разубеждать их станут, что, мол, ни в коем случае не зря. Но слова Извола прозвучали иначе, почти убеждённо. И Финист не нашёл, что ответить, промолчал.

Извол тоже замолчал, потом коротко и грустно вздохнул:

– Ну, спасибо, княжич, что навестил старика…

– Так сразу и спасибо, и спроваживаешь меня? – усмехнулся Финист. – А я ведь ещё не обо всём с тобой поговорил, Извол.

–

Ну… – старый ратник замялся. Видно было, как хочется ему избавиться от гостей, но не по чину было прогонять наследного княжича. – Поговорим ещё, значит. Только извините, ненадолго оставлю вас.

Он вышел из гостиной.

– Может, уйдем? – тихо предложил Калина. – Как-то он не очень радостно нас встретил.

– Я к нему не за радостью пришёл, – покачал головой Финист. – Мне нужно понять, что происходит.

– Ну как знаешь, – кисло скривился Калина и зевнул. Ему было нечем заняться, и он уныло смотрел в огромное окно.

Старик вернулся в гостиную и сел на своё место. Его усталые, чуть выцветшие глаза обречённо уставились на княжича.

– Что, Извол, по-прежнему даёшь уроки?

– А-а, ты об этих, что на площадке? – мотнул головой старик и улыбнулся. – Я просто пускаю ребят позаниматься, они уж там сами, по книжкам. Больше я не беру учеников.

– Да и правда, зачем? Княжескому родичу не к лицу… Да, кстати, Извол, каково это, быть тестем князя Власта?

Извол продолжал улыбаться, но глаза его вдруг словно провалились. В них появилось столько мучительной боли, что Финисту на мгновение стало стыдно. Но только на мгновение.

– Так каково это?

– Ничего, княжич, ничего, – отчеканил старик безжизненным голосом. – Могло быть много хуже.

– Тогда ответь мне, Извол, и не лги. Где твоя дочь, и почему белобрысая девчонка выдает себя за Иволгу?

Губы старика задрожали. Он покосился на Калину, угрюмо смотрящего в окно, и, опустив голову, вцепился дрожащими руками в седые пряди.

Финисту показалось, что Изволу совсем плохо. Но старый ратник овладел собой и выпрямился:

– Моя дочь умерла, княжич, – с печалью, но спокойно сказал он.

– Умерла? Когда?

– Вот именно тогда, в тот самый мор. Люди же семьями вымирали… Жена моя и Иволга друг за дружкой ушли. И я долго болел, ещё пожар этот, еле выкарабкался. Пощадила меня мать-земля, но честно тебе скажу, княжич, так я и не пойму, чего же ради.

– Я всего этого не знал, – проговорил Финист. – Прости, Извол.

– Дело прошлое, княжич. Да и откуда было тебе знать? Не было тебя уже в Славии тогда.

Финист снова с грустью подумал о шустрой темноволосой девочке. Горечь чуть сжала сердце и отпустила. В самом деле, дело прошлое.

– А на ком же тогда женился мой отец? Кто эта девица?

– Она в тот мор осиротела. Я ее взял к себе, удочерил.

– И назвал Иволгой? – недоверчиво усмехнулся Финист.

Ратник не ответил, только прищурился тревожно.

– Сдается мне, Извол, не удочерил ты её, а просто выдал за свою дочь. Кто же тебе сказал, что никто не заметит разницы?

Старик выпрямился и повысил голос:

– Что бы ни произошло тогда много лет назад, это не имеет значения. Княгиня – моя дочь Иволга! И больше я тебе, княжич, ничего не скажу!