Ветер, кровь и серебро
Шрифт:
— Сложно сказать, сколько всё это длилось… — вздохнул Генрих. — Законному королю не пришлось брать город штурмом — его сдали без боя, многие сподвижники почившего короля предпочли перейти на сторону его племянника, чем терпеть на троне двенадцатилетнего мальчугана и постоянно вести войну друг с другом за влияние над ним.
— Какой это был месяц? — уточнил Хельмут. — Когда король умер?
— В конце лиеписа [20] или начале ругпутиса… [21] — задумался Генрих. — В середине лета, в общем.
20
Лиепис — июль.
21
Ругпутис —
Именно в конце лиеписа Кристина получила то злополучное письмо… Её передёрнуло.
— Хотя лето — это громко сказано, — продолжил муж, сворачивая у себя на коленях белоснежную салфетку. — Слава Богу, снег не шёл, но холод стоял просто зверский. К слову, стоит отдать должное догадливости Джойса — болезнь меня и правда чуть в гроб не вогнала.
— Ты болел? — воскликнула Кристина, аж подпрыгнув на стуле. — А сейчас как себя чувствуешь? И зачем только ехал под дождём, переждал бы до утра…
— Сейчас всё в порядке, — улыбнулся он и, насколько позволяло расстояние между стульями, приобнял её. — Подкашливаю иногда, но это ничего.
— Это не «ничего»… — покачала головой Кристина. — Вдруг болезнь вернётся?
— Не переживай, пожалуйста, — попросил Генрих спокойно. — Хватит с тебя переживаний, любовь моя. Не нужно так обо мне беспокоиться, правда. — Когда она кивнула, он продолжил свой рассказ: — В общем, разбирательства о смерти короля прекратились, но моя болезнь помешала нам продолжать переговоры с новым, законным королём, который наконец-то получил отцовское наследство. В этот раз пришлось ждать уже фарелльцам. Но они, как ни странно, тут же стали перед нами едва ли не на цыпочках ходить, лекарей своих прислали… Собственно, в рукшеисе [22] я встал на ноги, — сказал он, с лёгкой улыбкой глядя на Кристину, которая, в свою очередь, смотрела на него большими глазами, полными тревоги и сочувствия, будто болел он прямо сейчас, а не несколько седмиц назад. Сложно было поверить, что как раз в рукшеисе, когда Генрих в Фарелле оправлялся от болезни, она снимала с Эори осаду… — Переговоры продлились не столь долго, законный король легко отказался от притязаний своего дяди. Собственно, узурпатор поэтому и захватил трон — не хотел терпеть мир между нашими королевствами, желал вновь объявить нам войну, а миролюбивость брата и племянника его раздражала. Правда, во время наших переговоров всё равно не обошлось без споров, но мне… нам удалось разрешить все недоразумения. В итоге мы не потеряли ни клочка земли. Фернанд пообещал женить своего младшего сына на дочери фарелльского короля, подписал все необходимые документы, потом к нам ещё приходили главы нескольких купеческих гильдий и частные торговцы, желающие восстановить разорванные узурпатором связи, разобраться с новыми пошлинами… Это тоже отняло время, но я всё же смог отпроситься у Фернанда домой с небольшим отрядом — остальные задержались праздновать, — усмехнулся Генрих. — Не знаю, когда он теперь вернётся… У тебя есть к нему какие-то срочные дела по вопросам минувшей войны?
22
Рукшеис — сентябрь.
— Хотелось бы, чтобы он назначил регента Шингстена, — пожала плечами Кристина. — Элис-то теперь один Бог судья, но кто будет править вместо неё? Марек — настоящий лорд Шингстена, но я уверена, что у Элис были последователи, и если мы оставим их лорда в заложниках, вряд ли они попытаются самостоятельно реализовать её планы…
— Возможно, не всем им есть дело до мальчишки, — сказал Хельмут, — и кого-то из них это не остановит. Поэтому нам в любом случае нужно быть осторожнее и внимательнее. И кстати… — Он сделал выразительную паузу, как бы невзначай поднимая со стола нож. — Раз уж в ваших руках теперь и повелитель Шингстена… Вы ведь можете претендовать на всю Драффарию, верно?
— Я не допущу изменнических речей в своём замке, — полушутливо-полусерьёзно заявила Кристина. И правда, сначала он предлагает ей выйти за короля, теперь и вовсе его свергнуть… Время шло, но кое-что в Хельмуте не менялось: его честолюбие по-прежнему не знало границ. — Хайнц, расскажи лучше, как ты доехал? Такие дожди шли последнее время…
— Собственно, да, со своим конным отрядом от Льорке до Эори я бы добрался седмицы за полторы, если галопом и без
— Успеем ещё выспаться, — хохотнула Кристина и подмигнула.
В Айсбург они выехали, когда выпал первый снег — на двадцать пятый день месяца лакритиса [23] , то были сорок вторые именины Генриха. Прежде чем ударили морозы, грязь уже подсохла, поэтому дороги не были скользкими, да и холод тоже не помешал им отправиться в путь.
На дорогу, по которой ступало несколько десятков лошадей и медленно проезжало несколько повозок, падал лёгкий снежок — падал и почти тут же таял. В одной из крытых повозок ехали Джеймс и Марек — первый до сих пор не научился заводить разговоры, а последний не очень горел желанием общаться с четырёхлетним малышом, поэтому оба откровенно скучали. Но в конце концов им волей-неволей пришлось завести беседу о своих детских заботах. Кристина то и дело поворачивала коня, подъезжая к повозке и проверяя, не пришло ли в голову карперовскому наследнику ненароком придушить её сына… Однако тот был очень сдержан и, кажется, пленником себя вовсе не чувствовал. Поэтому со временем она перестала волноваться и оставила мальчиков в покое, велев при этом служанкам приглядывать за ними в оба.
23
Лакритис — ноябрь.
По сероватому небу плыли небольшие тучки, с востока дул ветер, из-за которого Кристине постоянно приходилось заправлять за ухо непослушную прядь, выбившуюся из косы. Она то и дело поправляла капюшон своего светло-серого плаща, отороченного мехом горностая, — с непокрытой головой было уже слишком холодно.
Впереди расстилалась дорога, которая однажды привела её в Айсбург впервые, и то были не слишком приятные обстоятельства. Дуэль с Анабеллой Карпер, ссылка в женский монастырь — Кристина думала, что отец так наказал её, и лишь много позже узнала, что он пытался спасти единственную дочь от грядущей войны. Однако она сама ввязалась в неё, когда не пожелала отсиживаться в безопасном Айсбурге, пока Генрих и его вассалы отвоёвывали для неё Эори. Чем обернулась для неё та война… Кристина старалась об этом не вспоминать.
Всё это было в прошлом. А жить нужно настоящим.
Ей хотелось пустить коня галопом, чтобы оставить весь кортеж далеко позади, чтобы слышать за спиной дружный смех Генриха и Хельмута (который, конечно, снова отложил возвращение домой, ибо решил добраться в Бьёльн вместе с друзьями), а в ушах — шум ветра, чтобы снежинки летели ей в лицо, а она сама неслась как стрела… Но она не могла — голова кружилась с утра, а тошнило уже дня три. Поэтому Кристина лишь крепче вцепилась в поводья и зажмурилась, пытаясь избавиться от мутной пелены перед глазами.
В конце концов она не выдержала: тошнота буквально сковала горло, и держаться больше не было сил. Верно говорят, вспомни заразу — появится сразу… Кристина попросила Генриха остановиться на пару минут, спрыгнула с коня и стремительно бросилась к деревьям: с них уже давно сошла вся листва, а за голыми, немного жутковатыми стволами, напоминающими скелеты, прятаться не особо удобно… Впрочем, ей было плевать, увидит её кто-то или нет.
С утра, перед дорогой, она съела совсем немного, однако рвало её довольно долго и болезненно. Господи, когда же это закончится?.. В прошлый раз месяце на третьем-четвёртом кончилось, не раньше… Однако в Эори возвращаться нет смысла: не так ей и плохо, потерпит. К подобным трудностям уже не привыкать, и тошнота — не самое страшное, что могло бы с ней случиться.
Когда Кристина возвращалась к своему коню, до неё донёсся насмешливый голос Хельмута:
— Она что, опять?
Генрих промолчал — видимо, просто кивнул. С помощью одного из гвардейцев забравшись в седло, Кристина усмехнулась:
— Ну да, опять. Грета говорит, девочкой.
Пожилая служанка определила это просто: попросила госпожу показать руки, Кристина вытянула их ладонями вверх, и оказалось, что это верный признак того, что она ждёт девочку. Были бы ладони вниз, оказался бы мальчик. Впрочем, какая разница — главное, чтобы беременность прошла спокойно, а ребёнок родился здоровым.