Ветер моих фантазий. Книга 2
Шрифт:
Понятно, опять его будут мучить. Прилюдно.
— Хорошо, — кивнула.
Он ушел, тихо закрыв дверь. Я вымыла пол в его спальне. Вымыла руки. Снова погрелась под душем. Растянулась на его постели и уснула.
Киру стоял возле меня, говорил что-то на непонятном языке. Я протянула ему два цветка…
Проснулась ночью. Под плотно прикрытую дверь входил луч света откуда-то сбоку. И где-то рядом курили.
Акира сидел на полу кухни, запрокинув голову на стену. Задумчиво втягивал и выдыхал дым. Не замечал ничего. Не думал ни о чем.
Полезла по шкафам. Нашла засохший хлеб. Яйца в холодильники. Салат. Не очень свежий. А, с той стороны шкафа, где-то должны быть столовые приборы.
С ножиков и вилок на меня смотрела банка со знакомой звериной мордой. Меня затрясло.
— Оставь! — потребовал он, сменив позу.
Вставать с пола было уже вне его сил.
Он растерянно смотрел, как я, морщась, готовлю ему то самое кофе. То жуткое кофе. Но он его отчего-то любил. Он страшно сегодня устал.
Поставила кружку около парня. И без сил опустилась рядом. Какое-то время он отсутствующе затягивался. Потом потушил и выкинул сигарету. Захлопнул окно. Пододвинула к нему чашку. Акира растерянно посмотрел на меня. Отпил.
Мы сидели рядом и молчали. Мне было так хреново, что стало уже все равно, что он пьет. Но просто хотелось быть рядом. С кем-то, кто знал. Просто сидеть рядом и молчать. Да и страшно было оставлять друга одного: на него слишком много всего свалилось в последнюю неделю.
Эпилог
Когда я стала собираться, он опять мне перегородил выход из номера. Нервно потупилась, теребя рукав свитера-платья: парень, как выяснилось, принес именно его в объемном бумажном пакете. С размером пальто боялся не угадать. Но свитер пушистый купил. Не стал меня отпускать в одной рубашке и штанах на мороз. Кроссовки мне его подошли. Ну, немного висели на ступнях. Но это были мелочи по сравнению с последними событиями.
— Мне… мне надо идти.
Акира ступил ко мне. Вдруг ладонями хлопнул по стене вокруг моей головы. Вжалась в стену. В кино такой жест казался романтичным. Но сейчас мне стало страшновато.
А он, выбрав момент, достал из кармана пальто небольшую узкую коробочку. Я скосила глаза. Такую хрень видела в фильмах. И смысл поняла.
— Проверь, пожалуйста, — глухо попросил он.
Достал инструмент и вложил в мою ладонь.
— Я должен знать, что делать.
Вздохнув, забрала тестер и ушла в ванную.
Так долго молчала, что он, не выдержав, постучал по двери. Я прислонила затылок к стене. Закрыла глаза. Сил не было что-либо говорить. Мой мир рухнул. Моя жизнь разлетелась на осколки. Когда нас вызвала милиция, мне казалось, что хуже быть не может. Но… но все-таки хуже стать смогло.
Акира сорвал дверь, ворвался в ванную. Я молча продемонстрировала ему две полоски. Он сел на пол возле меня. Он тоже все понял. Но сейчас мне не повезло больше, чем ему.
Какое-то время мы молчали.
— С кем ты спала? — спросил парень наконец.
Тихо ответила:
— Только с ним.
Невидящий взгляд на меня. Потом он поднялся и молча вышел из номера. Испугавшись, что он что-нибудь сотворит, кинулась следом. Или испугалась остаться в одиночестве?
Лифт уже увез его. Кинулась на соседний. Догнала друга уже в холле. Он брел к выходу. Я тихо пристроилась за ним.
Мы вышли в ночную темноту. Нам в лицо ударил морозный ветер. Проясняя мысли. Вымораживая чувства.
Дрожащей рукой парень достал сигареты, закурил. Хотя вскоре опомнился, встал сам с другой стороны от меня — ветер уносил дым прочь, заметая нас снегом.
Весь город был заспан снегом. Толстый, пушистый слой. Ноги проваливались по щиколотку. Безлюдная улица была девственно истой. Только две цепочки наших следов уходили на чистое белое поле. Только две цепочки следов заметал за нами ветер, засыпал пушистыми хлопьями. Словно нас и не было. Словно мы не ходили по этому миру никогда.
Акира молчал. И я тоже ни слова не сказала.
Он уже курил третью сигарету. Я тихо шла за ним. Просто… хотелось куда-то идти. Не думая ни о чем. Хотелось за кем-то идти. Лучше морозный воздух, чем давящая на нервы тишина гостиничного номера.
Выпав из задумчивости, парень утянул меня в теплоту кафе, уже украшенного к Новому году. Там было пустынно. Только какой-то китаец сидел у стены. Когда Акира попросил кофе и чая у официанта — заметив, как скривилось мое лицо при упоминании кофе — тот молодой азиат дрогнул, поднял голову. Я почему-то взглядом уцепилась за его лицо.
Обычное лицо. Короткая стрижка. Кажется, все-таки китаец. Но его пристальный испытующий взгляд меня насторожил. Потом он посмотрел на моего спутника. Японец сейчас тоже отчего-то обернулся, словно почувствовал. Долгое, безумно долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза. Потом тот посетитель отвернулся. В мягком свете ламп блеснули бусы на его шее: серебряные маленькие овалы и большие шары. Кажется, из гематита. Не знаю почему, но взгляд мой уцепился за его бусы.
— Пойдем, — Акира осторожно тронул мое плечо.
Пошла за ним к столику. Напротив того единственного посетителя. Мы оба сели боком к нему. Тот задумчиво тянул холодный коктейль через трубочку, сразу же позабыв о нас. Отсутствующе смотрел в окно. Как медленно падал снег, легко кружась. Как заметал мир, делая его белым-белым и — на какие-то хрупкие мгновения — девственно чистым.
— Я буду заботиться о его ребенке, — сказал неожиданно Акира, — Я не смог защитить моего брата, но я буду защищать его ребенка.
Мы вздрогнули от стука за нами. Одновременно развернулись к молодому китайцу. Тот внимательно посмотрел на нас. Отпил из большой чашки кофе. Кофе… буэ!
Мой друг подставил мне под нос поднос. Но нет, на этот раз я удержалась. Не из чего было. Спустя некоторое время живот обиженно заурчал. Блин, тут такая драма, а это тело…
Китаец поднялся. Бросил на стол купюру на пятьсот рублей. Подхватил куртку-пуховик, тускло-зеленую, почти черную, с соседнего стула. Пошел мимо нас.
Мое сердце замерло на миг. Стало страшно, что он уйдет. Насовсем.