Ветер перемен
Шрифт:
Ньёньосс бесилась и ревновала не просто так. Когда царевич жениться — не ясно. А Агнесс при нес оставалась. И могла родить ему еще ребенка, что укрепляло ее позиции. Да, эта девочка не обладала подходящим опытом интриг. Но ум имела живой, любопытный, подвижный. Много чем интересовалась. И впитывала знания как губка. Из-за чего чем-то напоминала Миледи на заре ее карьеры — информированностью. В общем — Алексею и Агнесс всегда было о чем поговорить. Да и ублажала она его с душой. Старательно. Выкладываясь так, словно это был последний раз в ее жизни.
Словно опытная шлюха.
Чем особенно
Он пытался навести в этом деле порядок, но Петр препятствовал. Дескать, не лезь в это пакостное дело. А тут случилась чума, а потом и тиф.
Царь напрягся.
Сынок же сумел ему показать, что из 1241 столичной проститутки 863 больны сифилисом. А что это как не эпидемия?
Царь напрягся еще сильнее и дал отмашку сыну действовать. А он и рад стараться. Благо, что у него план уже был готов.
Поступить решили примерно в духе методов конца XIX века. Утвердили дома терпимость с запретом на оказания подобных услуг вне их стен. Под самыми страшными карами, как самой проститутки, так и клиента, пойманного на ней. Внесословными. Отсыпав сверху еще и кары за умышленное заражение.
В самих же домах терпимости, вводился не только исключительно добровольный труд, но и осмотры ежедневные. Два. Один утром — после завершения смены, второй вечером — перед выходом. Сверх того, много гигиены, в том числе для посетителей, и личная карточка сотрудницы. А в качестве вишенки на торте выходное пособие — в виде приданного от государства после пяти и более лет службы.
Сотрудница при этом могла отказать клиенту по подозрению в срамной болезни. Заразившихся же вывозили в монастыри на лечение. Не только сотрудниц, но и выявленных клиентов, исключая совсем высокопоставленных, которых сажали под домашний арест. Лечение, правда, было такое себе. Однако Алексей рассчитывал, что рано или поздно — научатся. А так хотя бы смогут тщательно описать течение болезней…
Наведения порядка началось закономерно со столицы. С создания элитного борделя, то есть, дома терпимости, получившего романтичное название «Ля Мур». Да, на французском. Ну а что такого? У царевича продажная любовь почему-то только с французским языком и ассоциировалась. Ну и красиво…
Агнесса старалась.
Ее руки потихоньку становились все нежнее и шаловливее. Царевич же невольно вспоминал свои ревизии того самого «Ля Мура». Внезапные. С комиссией. Чтобы посмотреть, как выполняются обязательные процедуры. Ну и на симпатичных девиц поглазеть. Чего уж тут? Туда ведь отбирались самых лучших. И конкурс в эту комиссию был чрезвычайный. Впрочем, вода камень точит. И невольно отвлекшись Алексей выпал из своих грез в реальный мир. Который сулил очень многообещающее продолжение этого массажа. Куда более материальное, чем пусть и пошлые, но воспоминания…
Часть 2
Глава 2
1709 год, март, 1. Москва — Белая Вольта — Москва
Алексей отпил немного горячего, ароматного кофе и поставил чашечку на стол. С самым, что ни на есть беспечным видом. Перед ним сидела делегация с напряженными лицам.
— Как я слышал, вы не желаете заключать династический брак, предложенный нами? — осторожно спросил Иоганн Вильгельм Фризов ан Нассау-Дитц.
— С вашей сестрой? Буду честен. Мне заплатили один миллион семьсот пятьдесят тысяч талеров, чтобы я этого не делал. Это большие деньги.
— Мы дадим больше, — подавшись вперед произнес представитель Ост-Индской Голландской компании.
— Допустим. Но что это даст?
— Как что? — опешили собеседники. — Наш союз.
— Прошу простить мою пошлость, но разве для нашего союза мы должны дружить гениталиями? Нет, я все понимаю, но… — развел руками Алексей. — Мне казалось, что это совершенно необязательно. Более того — будет вредить нашим отношениям.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — напрягся Иоганн. — Разве династический брак не скрепит нашу дружбу?
— Вы — не правитель Голландии. И взятие в жены вашей сестры укрепит только отношения между нашими домами. В то время как с остальными уважаемыми людьми вашей страны, — Алексей кивнул на представителей компании, — такой шаг отношения испортит. Ведь мы будем стремится к укреплению вашего дома вплоть до реставрации монархии.
Собеседники переглянулись. Молча.
— Удивлены? А зря. В том, что я сказал нет ничего странного и неожиданного. Неожиданно ваша реакция на мои слова. России максимально выгодна стабильная экономическая и, особенно политическая обстановка в вашей стране. Для того, чтобы иметь предсказуемые, стабильные отношения. Монархия стабильнее любой республики на порядки. Да, случаются эксцессы, но, в целом, это более удобных формат взаимодействия держав — ты договариваешься с монархом, а он со своими подданными. При республике тебе приходится самому договариваться с подданными иных держав.
— С такой позиции мы не смотрели на этот вопрос, — нахмурился один из представителей компании.
— Наши отношения сугубо деловые. И я думаю, что намного лучше их таковыми и сохранить. Главное оформить их разумно. Иоганна мы поддержим. Осторожно. Остальное нас касается мало.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Иоганн.
— Ост-Индская компания ваша является акционерной. Не так ли? Вот. Если Россия станет ее совладельцем, получив значимый пакет акций и пропорциональную долю прибыли, это очень многое изменит. В первую очередь это создаст международную торговую компанию с опорой на Голландию и Россию. То есть, мы объединим ваш флот и связями с наши ресурсами и армией.
— Это будет непросто, — нахмурился представитель компании. — Если начать скупать акции, цены на них подскочат. Сомневаюсь, что даже пять процентов можно выкупить без сильной переплаты.
— Я хочу получить пятьдесят процентов акций и право вето.
— Сколько?! Но это просто невозможно! — ахнул Иоганн, а представители компании закашлялись.
— Ну на нет и суда нет, — развел руками царевич. — Ради пяти процентов я даже не стал с вами разговаривать. Просто выкупил бы их на рынке, начав скупать с равномерным интервалом. К тому же не у всех акционеров дела идут хорошо. Если же вы не готовы пойти даже на такую малость… — развел руками царевич и встал с кресла. — Полагаю, наш разговор на этом стоит прекратит.