Ветер перемен
Шрифт:
— А я почему о них ничего не знаю? — хмуро спросил царь.
— Алексей Петрович же докладывал. О том, что создает новую отдельную роту при лейб-кирасирах для особых поручений. И даже рассказывал каких.
— Да? — удивился Петр.
— Приказ о создании этой роты был подписан тобой, государь в феврале 1706 года.
— О… когда это было… — покачал головой царь. — И что, с тех пор ничего не делали?
— Вербовка, проверка и подготовка таких людей занимают время. Их ведь еще нужно распределить по способностям и наклонностям на специальности. И придумать чему их учить, чем оснащать. Но твой сын считает,
— Самоуверенно, — фыркнул Ромодановский.
— Он когда-то демонстрировал пустую самоуверенность? — удивленно повела бровью Миледи.
— Хорошо, — громко произнес Петр. — Действуй как считаешь нужным…
* * *
Алексей медленно ехал по полю.
Конь его всхрапывал, явно тяготясь запаха крови. И осторожно переступал через тела.
— И покрылся берег, и покрылся Терек сотнями пострелянных, порубленных людей, — едва различимо пробурчал себе под нос царевич.
— Так не Терек это, Кубань-река, — произнес яицкий войсковой атаман.
— А тогда в рифму не попадает, — улыбнулся парень. — Кстати, Игната взяли?
Закрутилась суета.
Несколько человек выскользнуло из свиты царевича, бросившись выяснить этот вопрос…
Узнав о приближении царских войск некрасовцы вышли на бой. Всех, кто мог держать в руках оружие, выставили. Потому как уйти они не могли. Не успевали, да и с горцами Алексей сговорился — назначил за каждого некрасовца цену. И за живого, и за мертвого, и только за одну лишь голову, привезенную в корзине. Хорошую такую цену. Так что Игнат и весь круг казачий даже не рискнули туда соваться. Бедно те же черкессы жили. За такую цену они всем народом выйдут за охоту.
Так что вышли драться. Чтобы царевы войска отворотить. А потом спокойно куда-нибудь убраться подобру-поздорову. Хотя бы на кораблях в земли осман. Или еще куда. Дабы успеть быстрее, чем черкессы и прочие сорганизуются в большой набег. А он был неизбежен из-за слишком хороших цен.
Расчет Игната был на попытку выиграть хоть немного времени. Разменяв мужчин на выживание общины. Главное — устоять и вынудить отложить развитие кампании до будущего года…
Царевич вел большое конное войско. И, разжившись у калмыков конями, двигал его о-три-конь или даже о-четыре-конь. Что позволяло в день проходить довольно много и не останавливаться на долгие привалы слишком часто. Из-за чего Игнат со товарищи и не успевали сбежать. Просто не успевали. Отчего и пошел на отчаянные меры. Иначе бы даже и пытаться не стали.
Ведь Алексей одних калмыков привел только семь тысяч. Всего же — около пятнадцати тысяч сабель, включая полки карабинеров и улан. Новых уже улан, которые гарцевали на кливлендских гнедых. Крепких, массивных и выносливых. Имея вместо нагрудника более развитый доспех, защищавший и руки, и спину, и бедра.
В поле Некрасов не совался.
Понимал — раздавят. Поэтому засел в оборону на удобных позициях.
Царевич не стал играть с ним в его игры. А просто отправил демонстративно всех башкир вдоль Кубани ниже по течению. В сторону станиц. Казаки-раскольники прекрасно все поняли. И, бросив позиции, побежали защищать семьи. Тут-то уланы и ударили, подкрепленные калмыками…
Ну в общем-то на этом и все.
Сам Игнат пытался отходить куда-то с верными ему людьми. Но хорошие лошади карабинеров не дали ему шансов. Вообще мало кто сумел вырваться и убежать. Во всяком случае на первый взгляд. Но мало ли? Вот Алексей и решил уточнить.
— А что будет с остальными? — спросил яицкий войсковой атаман.
— С кем?
— С теми, кто в станицах остался.
— С ними поступят по закону Чингисхана. — без задержки или запинки ответил царевич. — Как и должно с изменниками.
— Это как?
— Всех, кто выше тележной чеки, убьют. — ответил один из калмыков, ехавший рядом в свите.
— Ох! — нервно выдохнули казаки.
— Игнат — изменник, повернувший свое оружие, против своих. А измену нельзя прощать. Никому и никогда. — холодно и как-то отстраненно пояснил Алексей Петрович. — Если такое начнешь прощать, то и остальным захочется. А так вот оно цена. Страшная цена. И себя сгубишь, и близких. Многие ли захотят ее заплатить?
Старшины казацкие нахмурились.
— Чингисхан смог создать величайшую в истории державу. Ни до, ни после него никто ничего подобного сделать не смог. Одна из причин его невероятного успеха заключалась в законах — суровых, но справедливых. И в том, что у него хватало духу карать виновных, заглушив жалость. Даже тогда, когда хотелось помиловать, даже близких, даже вчерашних друзей, совершивших измену. Просто для того, чтобы впредь меньше крови проливалось. Даже один человек наказанный своевременно и сообразно поступку спасает сотни, тысячи людей, которые не решились пойти по его стопам. Если не делать исключений. Как там говорили римляне? Закон суров, но это закон. Так что ли? Как вы видите не только у Чингисхана были такие взгляды, но и у римлян, которые, к слову, создали державу, идущую по размеру и силе следом за государством Темучжина.
— А что будет с теми, кто ниже тележной чеки? — хрипло спросил один из старшин, поняв, что переубеждать царевича лишено смысла и его решение принципиально.
— Их заберут на воспитание как сирот. И вырастят без памяти о родителях, словно бы подобрали как бродяжек на улице. Что вы смотрите на меня? Они будут жить. Но их родители, что участвовали в измене, окажутся стерты из их памяти.
Казакам это все крайне не понравилось.
Их склонность к бунтам по любому поводу и без жестко диссонировало с озвученными тезисами. А вот калмыки приняли сказанное вполне благоприятно. Им вообще оказалось лестно, что Алексей Петрович столь лестно отзывался о Чингисхане. Да и вообще — все это вполне вписывалось в степную парадигму бытия. Обыденную для любого степняка.
Разговор на этом и закончился.
А потом, позже, именно яицких казаков, как замазанных в сотрудничестве с Игнатом Некрасовым и его людьми, вынудили провести карательные процедуры. Чтобы так сказать на крови искупить.
Они не хотели.
Но находились в меньшинстве. И устроить бунт после такой отповеди не решились. Просто стало страшно. Ведь уйти то они может и уйдут. А что дальше? Царевич с войском придет на Яик, где к нему охотно присоединятся башкиры. И просто вырежет все местное казачье войско также, как этих последователей Игната.