Ветер перемен
Шрифт:
Практически.
Потому что она вывела за скобки духовенство, которое не участвовало в правильно примеченной ей пульсации. А зря. Очень зря. И проверка указанных лиц почти сразу выявило несколько человек, выполняющих роль связных… или координаторов. Тут так сразу и не поймешь…
Выявив «кусты» действительно подозрительных персонажей, Миледи никак не могла выявить их связь. Кто ими управляет и как. Оказалось все предельно просто и банально. От каждой такой группы их лидер постоянно ходил в церковь, где исповедовался и причащался. Каждое воскресенье.
Все бы ничего.
Установили наблюдение.
И выявили кураторов, которые жили вообще в Смоленске! Связь же поддерживалась через курьеров, используемых вслепую. Почтовой службы в современном ее понимании еще не существовало, поэтому жители обменивались письмами и посылками посредством всякого рода путешественников. И те же купцы охотно брали для передачи небольшие гостинцы за умеренную плату. Вот через такие гостинцы и передавались послания. Зашифрованные. Но не явно, чтобы вызвать подозрение в случае их чтения посторонним человеком, а через аллегории. Из-за чего в принципе выглядели обычной перепиской. Несколько душной, но не более…
— Ты уверен? — тихо переспросил царь.
— Это иезуиты.
— Так ведь следили же за ними! — воскликнул Ромодановский.
— А их в Москве самих и нет. Они в Смоленске обосновались. В самом городе живут под видом аптекаря с помощниками-учениками. У стены крепостной. Рядом со стеной — хуторок. На нем постоянно держать готовых лошадей и припасы. И с этим хуторком у них регулярная связь. Ходят ученики туда травы покупать у владельца.
— А как они через стену переберутся в случае бегства? Они ведь там поселились не просто так?
— Все верно, не просто так. Дом стоит практически впритык к стене и с его крыши можно перебраться на нее. Ну а дальше какая сложность? Скинул веревку и спускайся. Можно и ночью уходить, и днем, потому как до лестниц всяких далеко, как и ворот. Ежели что можно довольно легко прорваться, вооружившись множеством пистолетов.
— В Москве точно нет иезуитов? — спросил царь.
— Не думаю. Они блюдут букву наших договоренностей.
— А эти священники? Разве не иезуиты?
— Они переселенцы из Литвы. Официально — бежали от притеснений православной веры. Мы начали их проверку. Но, полагаю, формально они не состоят в ордене. Хотя для дела это совсем не обязательно. Они часто вербуют, ловя на каких-то слабостях и тайных неблаговидных делах. После чего таких используют, шантажируя разоблачением и обильно сдабривая деньгами.
— И как эти священники оказались в Москве? — нахмурился Ромодановский. — Патриарх же обещал провести чистку.
— Это отдельный вопрос. Кстати, в ходе расследовалось было выявлено девятнадцать чиновников, которые на кое-что закрывали глаза. За взятки. Но аккуратно. Ничего серьезного. Да и этим дельцам серьезное прикрытие и не нужны. Чисто работают.
— Мы вряд ли сможем нанести удар по Риму даже твоими лейб-егерями. — покачал головой Петр.
— Разумеется. Там такой гадючник, что наших ребят почти сразу вычислят.
— Арина говорила, что ты мыслишь им ответить.
— Отвечу.
— Но как?!
— Есть у меня кое-какие мысли, — мило улыбнулся Алексей, сохраняя, впрочем, холод в глазах.
— Не поделишься? — спросил Ромодановский.
— Пока рано.
— То есть, лейб-егеря оказались пустой затеей?
— Ну почему же пустой? Мы с иезуитами договаривались о том, что они сдают нам Речь Посполитую за нашу поддержку. Они этого не сделали. Да, формально они закрыли все свои представительства там и учебные заведения. Передав их другим орденам. Но это — формально. Фактически их присутствие осталось все таким же внушительным, если не усилилось.
— И что?
— Лейб-егерям нужно тренироваться, — пожал плечами царевич. — Почему не на них? Без всякой задней мысли. Науки ради. В конце концов они официально оттуда ушли, о чем нам и сообщили. Так что, все, кого мы там ликвидируем, к ним отношения иметь не будут. Не так ли?
Царь хмыкнул и решил сменить тему:
— Что там с ханом решилось?
— Ничего. Он и рад бы виновников сдать, да не может. Просто не имеет для этого достаточно влияния и военной силы. Попытайся он подобное сделать — кланы в его державе просто поднимут восстания.
— То есть, будет война? — нахмурился Петр Алексеевич. — Их выходка должна быть наказана, но воевать… нужно ли?
— Сам не хочу.
— Но придется?
— Насколько я знаю сейчас за нашими поступками в этом конфликте наблюдают все в округе. От османов и персов до китайцев. Ну и у нас башкиры с калмыками. Ситуация всем понятна. И собственно вопрос лишь в том — спустим мы эту выходку или нет. Если спустим, то покажем всем остальным нашу слабость. И получим целый каскад проблем по границе от Тихого океана до Каспия и дальше. Тот же Кавказ не самый спокойный регион. Или ты думаешь я просто ТАК обошелся с людьми Игната Некрасова? Сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя.
— Эх… грехи наши тяжкие… — покачал головой Петр. — Ты можешь придумать, как нам эту войну избежать?
— Выманить и взять виновников с последующей публичной казнью.
— А они такие дурные? — усмехнулся Ромодановский.
— Придется подумать над наживкой. Достаточно вкусной и завлекательной для того, чтобы они решились. Как на рыбалке. Возможно даже прикормить немного.
— Прикормить? Людей то не жалко?
— Жалко. Но иначе людей еще больше погибнет.
— Я слышал ты предложил черкесам деньги за головы людей Некрасова. Это так? — поинтересовался Федор Юрьевич.
— Да.
— Может и за этих ухарей объявить награду? Чтобы свои принесли.
— Посмотрим.
— Вижу, что ты не хочешь. Почему? — спросил царь.
— Не та ситуация. Да и кто на это пойдет? Эти люди лидеры, окруженные лично преданными соратниками. Кто решится взять эту награду? Только конкуренты, за которыми стоит сопоставимо воинов. А это маленькая внутренняя усобица. Сколько нам нужно заплатить за то, чтобы это началось? Рискну предположить, что нам проще и дешевле с ними войну затеять.