Ветхозаветные пророки
Шрифт:
И Иезекииль, и Иеремия — оба, таким образом, прониклись мыслью, что временным очагом Израиля становится Халдея. Они были уверены, что дни Иерусалима сочтены. События в скором времени оправдали их предвидения.
В 588 году в Египте воцарился новый фараон Хофра, внук Нехо, который замыслил возобновить борьбу с Навуходоносором. Утвердившись в Финикии, он отправил в Иерусалим письмо, обещая Седекии прислать войска и отряды кавалерии, если тот отложится от Вавилона.
Как ни страшился Седекия идти на разрыв с Навуходоносором, но в конце концов под напором сторонников войны он сдался. Когда наступил срок уплаты дани, иудейский царь, чувствуя, вероятно, что идет навстречу гибели, отказался платить ее. Это означало формальное
Известие о безумном решении Седекии быстро дошло до переселенцев. Иезекииль в Тель-Абибе твердо заявил:
«Фараон ничего не сделает для него в этой войне, когда будет насыпан вал и построены осадные башни на погибель многих душ. Он пренебрег клятвой, нарушая союз, и отдал свою руку, чтобы сделать это. Он не уцелеет»
(17.17–18).
Все понимали, что Навуходоносор, опасаясь потерять Сирию, не станет медлить. И действительно, очень скоро его огромная армия, наполовину состоявшая из наемников, выступила на запад.
Свой лагерь Навуходоносор разбил в Рибле, там, где двадцать лет назад была ставка Нехо. Первым делом он предпринял военные действия против финикийских городов. Сидон капитулировал, но тирский царь заперся на своем острове и приготовился выдержать долгую блокаду.
Пользуясь этим вынужденным промедлением, Навуходоносор решил двинуть часть своих войск на юг, чтобы расправиться с амонитами и иудеями. Говорят, оракул внушил ему мысль в первую очередь напасть на Иерусалим. Кроме того, он мог предполагать, что фараон сдержит слово и пришлет Седекии подкрепление; нужно было опередить его и покарать вероломного вассала. У Седекии после переселения 597 года было слишком мало людей, чтобы попытаться дать бой халдеям. Хофра медлил с обещанной поддержкой. Оставалось укрыться за стенами и ждать египтян.
Халдеи без особого труда заняли иудейскую территорию. Оборону держали только три крепости: Азек, Лахиш и Иерусалим.
Крушение
Иерусалим 588–587 гг.
Праведен Господь, ибо я непокорен был слову Его. Послушайте, все народы, и взгляните на болезнь мою.
В тридцатых годах нашего века при раскопках Лахиша была найдена переписка иудейских военачальников. Она непосредственно вводит нас в ту тревожную атмосферу, которая царила во время восстания. Военачальник Иерусалима Осия сообщает, что Азек перестал подавать световые сигналы. Очевидно, враги уже в городе. Но Лахиш и Иерусалим еще стоят. Они постоянно обмениваются депешами, напряженно ждут подкрепления из Египта. Командование особенно озабочено действиями противников войны. «Будь осторожен с этими князьями, — пишет один из военачальников, — они ослабляют наши руки и обессиливают людей. А теперь, господин мой, не, напишешь ли ты им, говоря: зачем вы делаете это даже в Иерусалиме? Ведь вы делаете это даже у царя в его доме! Клянусь Ягве, Богом Живым, с того времени, как слуга твой прочел эти письма, он потерял покой…»
Этим военным людям казалось, что единственный выход для Иудеи — продолжать войну. В переписке несколько раз мелькает упоминание о каком-то пророке, и нетрудно догадаться, что речь идет о Иеремии. В тот момент, когда войска Навуходоносора вступили в Иудею, число его сторонников при дворе вновь возросло. Но, впрочем, офицеры тревожились напрасно: проегипетская партия занимала господствующее положение и не помышляла ни о чем, кроме обороны.
Для Иеремии наступили самые горькие дни; он видел близость трагической развязки, к которой толкали народ близорукие и самоуверенные вожди. Все силы прилагал он к тому, чтобы заставить их одуматься, но в ответ слышал по-прежнему только оскорбления. Пророк отдал бы жизнь, лишь бы не сбылось его пророчество, но сознавал, что бессилен остановить ход событий. Волна неумолимо подкатывалась.
В январе Иерусалим был уже оцеплен передовыми отрядами халдеев. Как по волшебству стал вырастать осадный городок, но быстро разрушить крепость
Однако царь Седекия не разделял надежд своих военачальников. Он должен был трепетать при одной только мысли, что будет с ним, если он окажется в руках разгневанного Навуходоносора; ему было хорошо известно, как вавилонский царь карает изменников. Снедаемый тревогой, царь послал к Иеремии, умоляя пророка вопросить Бога о будущем. «Может быть, Ягве сотворит с нами что-нибудь подобное чудесам Его?» — с робкой надеждой спрашивал он. Но ответ Иеремии был неутешительным: только прекращение войны может избавить царя и город от гибели.
Кто-то подсказал Седекии мысль вернуться к заветам его отца Иосии: не отвратит ли это гнев Божий? Согласно Торе, рабы должны были получать свободу на седьмой год службы, но никто не соблюдал этого правила. Теперь Седекия решился на запоздалую попытку исправить дело. Он созвал народ во двор храма и призвал всех освободить рабов, как повелевает Закон. Это предложение нашло живой отклик. Перед лицом опасности, когда враг стоял у ворот, люди охотно согласились выполнить волю господню. По старинному обычаю для скрепления клятвы проходили между рассеченными частями жертвенных животных. В тот день множество иудеев, как рожденных рабами, так и попавших в рабство за долга, освободились и смогли принять участие в обороне Иерусалима.
Естественно, что Иеремия одобрил это начинание. «Вы поступили справедливо», — говорил он. Но тем не менее пророк ни на йоту не изменил своей позиции и продолжал настаивать на необходимости сложить оружие.
Между тем Бог, казалось, смилостивился над Иерусалимом; халдеи внезапно сняли осаду и поспешно ушли. Из уст в уста передавалась радостная весть: наконец-то Хофра решился и ударил на неприятеля с тыла. Не чудо ли это? Не повторится ли знамение Ягве, как во дни Синахериба? Все хорошо знали, что силы фараона велики и сражение с ним, даже в худшем случае, должно измотать халдеев и заставить покинуть Иудею.
Едва только непосредственная угроза миновала, как все благочестивые обеты были забыты: хозяева рабов потребовали их возвращения. Тщетно Иеремия призывал на головы клятвопреступников небесные кары — его гневные речи заглушались насмешками. Никто не сомневался, что враги больше не вернутся, а если и придут, то не в силах будут взять Иерусалим.
Один лишь Седекия, как и прежде, чуял недоброе. Он еще раз послал к Иеремии священников с просьбой помолиться за него и за весь царский дом. Но Иеремия послал ему в ответ страшное пророчество: Ягве не отменил Своего приговора, египтяне будут разбиты, а халдеи снова возвратятся под стены Иерусалима. Он был настолько убежден в трагическом финале, что добавил под конец: «Если бы вы даже разбили все войско халдейское, воюющее против вас, и остались бы у них только раненые, то и те встали бы против вас, каждый из своей палатки, и сожгли бы огнем этот город».
Какой разительный контраст с верой древних, считавших, что даже «слепой и хромой» в состоянии защитить Иерусалим! Иеремия сорвал последние легендарные покровы с учения Исайи о Сионе. Как бездушные обряды не могут быть угодны Богу, так и град Давида, наполненный грехом, теряет небесное покровительство. Предрекая падение каменных стен Иерусалима, пророк уготовлял пути Новому Иерусалиму и духовному храму, в котором воссияет Слово Господне.
В этот период временной передышки, когда оживились надежды на благополучный исход войны, в Анатоте началась распродажа земельных участков; владельцы, вероятно, хотели покинуть опасные места. Родные предложили Иеремии выкупить часть земли, которую он мог приобрести по праву родства. Пользуясь тем, что окрестности Иерусалима стали спокойными, престарелый пророк решил отправиться в Анатот. Однако в воротах он был задержан стражей. Начальник караула, принадлежавший к военной партии, обвинил Иеремию в желании перейти в стан противника (в город просочились слухи, что халдеи приближаются снова).