Везунок
Шрифт:
Началась моя беззаботная, студенческая жизнь. Девочек у нас в группе не было, и очень быстро сплотился мужской коллектив, любителей разбавленного пива с водкой. Была пара девчат в параллельной группе, но нас пугало выражение их лиц, и мы их избегали. Меня выбрали старостой группы и моей единственной обязанностью была раздача стипендий, раз в месяц. Дело это было приятным. При каждой раздаче, сразу у кого-то, возникало предложе-ние.
–А давайте сегодня пойдем в духан! Надоел уже этот «Девятый корпус», места там только стоячие, а мы что лошади что ли, ноги немеют.
–Точно, в духан надо идти,–поддержива ло большинство.
–Хинкали возьмём, Чалагаджи, Кебабы там подают, по пол метра в длину с лавашом, с луком и барбарисом и посидим нормально, как белые люди.
Долго вопрос не обсуждался. Скидывались и быстро ехали в духан. Большинство однокурсников были приезжими из разных городов и сел Грузии, и некоторые не выражали особого желания, присоединиться к коллективу, и тогда мы давили на их внутреннее эго.
– Ну как, ты с нами?–спрашивали у сомневающихся–Вся группа идёт, а ты что дома будешь сидеть? насмотришься ещё на своих овец у себя в горах, лови момент, приобщайся к культурной жизни столицы. И весь, сплоченной воедино, коллектив шёл в духан праздновать стипендию. Вот так и проходила моя учёба, жизнь праздная, веселая и абсолютно беззаботная.
Но вскоре начались некоторые неожиданности.
Прихожу как-то с очередной лекции домой, а там… Мама лежала на диване с мокрой тряпкой на голове, отец уселся в центре стола, с папиросой в зубах и смотрел в потолок, а баба Шура тихо всхлипывала в углу комнаты и время от времени громко, с треском сморкалась в скомканный платок.
–Садись сынок,–вкрадчиво сказал отец-Новость слышал?
–Неет, какую новость?–я почувствовал неладное.
Баба Шура махнула рукой, всхлипывая пошла в свою комнату, и уже оттуда доносились громкие трески сморкания.
– Президиум верховного совета ЦК КПСС, принял новое постановление,-сказал отец.–На почитай!–и придвинул мне газе-ту “Правда”, где было написано, что ввиду обострившейся ситуации на международной арене, и возрастающего пагубного влияния империалистических буржуазных стран на наших граждан, насаждения чуждого нам образа жизни, принято решение призывать в ряды советской армии всех без исключения, в том числе и студентов…
– Не может этого быть! – кому такая глупость пришла в голову?
–Кому? Кому? Михал Сергейчу Горбачеву,– ответил отец.
–Так этот Горбачев, помниться и с пьянством боролся, и что?–спросил я.
–Это ты вовремя вспомнил–отец достал бутылку чачи из холодильника.
–Какая армия, да вы что!
–возмущалсяя-Я только, только начал привыкать к институту и прилегающей к нему инфраструктуре… Мы уже и на практику скоро едем в Кахетию, по комсомольской линии, помогать колхозникам урожай собирать. Как-же я это все брошу на полпути.
–Да сынок, новости не очень-то приятные, но!–сказал отец и залпом выпил полный стакан чачи-Ты особо-то не переживай, ничего такого ужасного в службе армии нет, вот посмотри на меня,–иии пошел рассказ про его службу в армии, как он вместо двух лет прослужил три, как он в армии играл в футбол, был на хорошем счету, бравым солдатом и как его воинская часть ракетой сбила вражеского пилота-разведчика Пауерса. Но как-то, его рассказ мне уже не казался таким забавным.
Постановление президиума сколыхнуло весь город. Началось партизанское движение по уклонению от призыва. Родители тайком прощупывали подходы к врачам и военкоматам, для получения ложного диагноза страшных болезней. Движение проходило тихо, никто ни с кем не делился информацией, чтобы не спалить контакты. Моя семья, как и все, подключилась к подполь- ной деятельности. Но выйти на нужный контакт пока не удавалось. Был и второй вариант, если не получалось уклониться совсем, тогда пытались сделать так, чтобы сыновья оставались служить в Грузии, поближе к дому, а не осваивать бескрайние просторы Сибири. Этот вопрос решали военные взяточники. Проблемным был безопасный выход на взяточника, так-как они хорошо мас-кировались.
И вот в один прекрасный день, раздался звонок в дверь. Звонок длинный, потом порывистый – там, там, тарарам, тарарара, там, там, – потом опять длинный. Открываем дверь, а там отец, улыбка до ушей, сияет весь.
–Маруся! Я же говорил что прорвемся,–и уселся за стол довольный такой, вынул папиросу и раскурил.
–Да говори уже, не томи, что случилось?–спрашивает мама.
– Ну я как член партии и научный сотрудник лаборатории в бога не верю, но определенно там что-то есть, и мир не без добрых людей. Важа Михалыч все устроил, ты же знаешь, как его там уважают,–сказал он, вскинув вверх глаза.
Конец ознакомительного фрагмента.