Вход не с той стороны
Шрифт:
Следующими в очереди оказались ван Рюйтер, майор Мерфи и Джозеф Окочукво, то есть представители силовых ведомств города.
Выслушали причины столь печального нашего состояния, попеняли нам нашей самодеятельностью, но выразили признательность и все такое. Пленные шпионы, сидели в полицейском участке, участь их пока была не решена. Ван Рюйтер предлагал повесить при общем стечении народа, Мерфи считал, что следует на рассвете расстрелять взводом солдат, а Окочукво настаивал на принесении в жертву богине Малинде.
Я попросил пока, до разговора с нами, не принимать окончательного
Потом секретарша Инги принесла отчет по деятельности представительства и заверила, что все с нетерпением ждут, когда начальник появится на работе. Нанесли кучу подарков, на чём день и закончился.
На следующий день после перевязки нас действительно в полном составе перевезли на биологическую станцию, где окружили заботой и комфортом. Мы почти сразу начали вставать с постели, но, сами понимаете, были далеко не в форме. За Ингой по утрам приезжала машина из представительства, ее загружали и увозили на работу. Отчет об операции с приложением видеозаписи и аналитической справки о последствиях она отправила еще в первый день. Оказалось, что Герда камеру после ликвидации не выключила и продолжила съемку в лодке и вертолете. Получился жутковатый фильм, претендовавший на Оскар, если, конечно, такую премию введут на Новой Земле. Там было все — и попадание пуль в главарей, и сумасшедший спуск со скалы и моя невозмутимая морда, когда я палил по лодкам, сами лодки и выпадающие из них стрелки. Было бегство по протокам, был Томас, руливший лодкой, были я и Яцек, тащившие Ингу в вертолет. Был взлет и стук пуль по вертолету, мертвый Томас и попадание пуль в Яцека, я, перевязывающий раны. Сама Герда рассказала, что не помнит, как снимала, но камера все зафиксировала. Мы себе скопировали запись, чтобы помнить людей, которые погибли, за нас погибли.
Отчет ушел, а мы выздоравливали, по ночам предаваясь всем доступным телесным радостям. Мы втроем превратились в единое целое и уже не мыслили существования друг без друга. Руди и Ольга, конечно, все понимали, но вида не показывали и по-прежнему были трогательно заботливы. Мы очень сблизились с ними и Куртом. Старик навещал нас каждый вечер.
Инга еще в первый день после выхода на работу привезла двести тысяч экю, наш гонорар, и еще пятьдесят тысяч, которые она умудрилась списать под эту операцию. Потом положила еще одну пачку денег на кровать.
— Это… это мои личные деньги. Здесь немного. Всего двадцать восемь тысяч… я… я бы очень хотела быть с вами всегда. Это мой вклад в семейный бюджет. Возьмите меня к себе.
Я не знал что сказать. Просто тупо сидел на кровати и смотрел на Ингу.
Герда, как всегда, оказалась сообразительней. Она обняла Ингу, и они вместе немного поплакали. Потом Герда так на меня глянула, что я поспешил присоединиться к ним, плакать не стал, но шептал девушкам всякие глупые слова.
— Чего ревете… все же хорошо… я люблю вас… хватит, в конце концов.
— Дурак. Ты ничего не понимаешь. Целуй нас…
— Дурак. Мог бы сам догадаться и пригласить меня в жены… а так я напросилась…
— Но я же… не успел я, и вообще прекратите. Если я муж, то вы должны меня слушаться.
— Дурак…
— Дурак…
Я начал понимать, что песенка из кинофильма «Кавказская пленница» — «Если б я был султан…» — имеет под собой глубокий философский подтекст и реальный житейский опыт автора. Но, как бы то ни было, это свершилось, и мы втроем счастливы.
В самых смелых своих мечтах я не мог и представить, что жизнь моя настолько изменится. У меня было все, о чем я мечтал: две красавицы жены, кстати, изыскивавшие возможность узаконить наш брак и даже советовавшиеся по этому с баронессой, деньги, приключения и много всего, чего я был лишен в старом мире. Я был реально счастлив и каждое утро, вставая, благодарил бога за свое счастье.
Случилось еще одно, очень важное событие. Мы признались Инге, откуда мы взялись на Новой Земле. Она не хотела верить, смеялась и говорила, что мы ее разыгрываем. Пришлось оперировать фактами. Она поверила, долго возмущалась и засобиралась уходить из Ордена. Мы еле ее отговорили.
Активно болели мы всего две недели, после чего возобновили свои походы на стрельбище, чтобы стрелять, стрелять и еще раз стрелять. Я свел знакомство с лейтенантом Адамсом и майором Мерфи и, под предлогом сравнения российской тактики проведения спецопераций с тактикой британской и американской армий, проводил с ними очень много времени. Адамс служил раньше в зеленых беретах, а Мерфи вообще в SАS. Они много мне рассказывали и даже показывали, используя своих бойцов как шахматные фигуры. Я про нашу тактику понятия не имел, кроме своих, совершенно куцых армейских знаний, и плел всякие небылицы. К моему удивлению, Адамс и Мерфи все подтверждали и говорили, что слышали об этом. Я все мотал на ус и повторял услышанное и увиденное с моими женщинами на практике, на полигоне у Курта.
Пленных лазутчиков мы еще раз подробно опросили и отдали в руки правосудия. Как и планировалось, четверых повесили на центральной площади, четверых расстреляли индийцы. Остальные исчезли. Но я знал, что они поступили в распоряжение круга отцов города и их принесли в жертву. Меня это абсолютно не шокировало. Местные обычаи. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят.
Начальство Инги сравнительно долго не реагировало на ее достижения, хотя мы действительно практически парализовали действия повстанцев в нашем регионе. Теперь они в основном были заняты войной между собою.
Инга говорила, что так и должно быть, есть разные подводные течения, и бюрократия тоже. Ее действия с восторгом одобрены и сейчас просто решается, как наиболее эффективно применить ее таланты. Она оказалась права и, наконец, ее вызвали на Нью-Хэвен. Она улетела, а мы с профессорами на следующий день погрузились в самоходную баржу, погрузили машины и имущество, сердечно со всеми простились и отбыли в Лумумбу. В Лумумбе нужно было решать, как нам двигаться в Кейптаун, по суше или реке.