Вид с холма (сборник)
Шрифт:
Это был единственный, но крайне важный для Валерки вопрос, который она задала. Он ответил на него позднее, и наговорил столько, что Мила в него влюбилась, а тогда его опередил Игорь:
— Он ищет себе красивую и добрую жену!
— Так ведь это Мила, — подала голос Неля. — Она и красивая, и добрая. И еще умная.
— Умная — это ни к чему, — запротестовал Игорь. — Валерке умную не надо. Его ума на двоих хватит. Была бы добрая.
Нелля рассмеялась.
— А по-моему, женщина должна быть умной, — протянула Мила с улыбкой. — Ну хотя бы, чтобы оценить умного мужчину.
— Прекрасные слова, — Валерка поднял большой палец. — Милена, можно
— Я не памятник и не икона, чтобы мне поклоняться, — улыбнулась Мила. — Просто поухаживайте за мной.
Они начали встречаться каждый день, и не было дня, чтобы Валерка не преподнес Миле ластик или чешский карандаш, или перо для туши — между делом, как знак внимания к ее занятиям; по воскресеньям он привозил цветы из поселка и морковь-скороспелку с пахучей ботвой, а на праздники непременно дарил детскую игрушку, «как символ ослепительного романа».
Вскоре они поженились и некоторое время жили у родных Милы в Черемушках, но потом сняли комнату на Преображенке в старом деревянном доме. В их комнате, кроме тахты и стола, никакой мебели не было; Мила привезла от родителей посуду, скатерть, занавески, Валерка купил два стула, прибил вешалку для одежды, на подоконнике разложил книги, игрушки, в углу пристроил радиоприемник — убранство комнаты приняло вполне уютный вид.
— Вот так, Милена, начинаем совместную жизнь с нуля, а закончим в собственном коттедже с бассейном, — говорил Валерка, распевая английские мелодии.
— Это только мечта, — откликалась Мила.
— У каждого в душе должна быть мечта, иначе жизнь превратиться в скучнейшие будни.
Чтобы оплачивать квартиру, Валерка делал переводы на радио, взял учеников и по вечерам ему приходилось ездить из одного конца города в другой. Мила дома рисовала, готовилась к занятиям, перешивала платья, вязала; когда Валерка занимался в библиотеке, заезжала за ним, они делали покупки и по пути к дому целовались на каждом углу.
Они ходили в поношенной одежде, случалось, сдавали бутылки, чтобы купить хлеб и чай, зато со стипендии заходили в кафе и заказывали любимые блюда. Валерка по-прежнему виделся с приятелями из общаги, но теперь постоянно помнил, что его ждет жена. «Вот это ощущение своей необходимости другому, наверно, и есть самое замечательное в браке», — рассуждал он. В его жизни почти ничего не изменилось, только приобрело новый смысл; Мила даже не поломала его привычек: курить перед сном, лежа в постели, уплетать еду на ходу, но несколько раз все же обронила:
— Ох, уж эти твои привычки!
На что Валерка со смешком отвечал:
— Приношу свои извинения. Мои привычки надо записать в Красную книгу… Я вообще человек с тонкой душевной организацией и меня часто посещают окрыляющие мечты. Например, я представляю наше с тобой цветущее будущее. Коттедж с бассейном и прочее.
— Не нужен нам никакой коттедж, — вздыхала Мила, — а вот своя квартирка, хотя бы маленькая, нужна.
Как и многие супруги, они все больше становились похожими: перенимали друг у друга жесты, словечки; стоило ему заболеть, как и она чувствовала себя неважно. Однажды Валерка пришел от приятелей слишком поздно, выпивши; наутро они впервые поссорились — но тихо, шепотом, а после примирения, Валерка пошутил:
— У меня конечно есть микроскопические недостатки, их раньше мама пыталась искоренить, теперь ты. Получается, я поменял одну укротительницу на другую.
Летом у хозяйки дома жила внучка первоклассница. Валерка учил
По субботам они ездили за город к родным Валерки, а в воскресенье возвращались с полными сумками яблок, варенья, наливок. Старики души не чаяли в Миле — и умная, и скромная, и красивая, и платья как у кинозвезд — расхваливали ее до небес и всегда дарили ей огромные букеты цветов.
Защитив диплом, Валерка получил распределение в педагогический институт, но уже через год ему предложили вести язык почасовиком в университете. Посоветовавшись с женой, он перешел в МГУ, и теперь приятели стали его величать «Петровичем».
— Я простой учитель, — усмехался Валерка. — Правда, если бы не опоздал с преподаванием, среди моих учеников были б и Чехов, и Тургенев.
На первом же занятии Валерка на таком сленге рассказал о службе в армии, что у студентов захватило дух. Каждое незнакомое слово он подолгу пояснял: находил синонимы, подобные значения в русском языке, а когда споткнулся на каком-то слове и его поправила студентка, он просто сказал:
— Конечно, ты права, я ошибся.
Такое студенты слышали впервые. Другие преподаватели выкручивались, как могли, говорили: «Так произносят в штате Техас или в австралийской провинции». Валерка, признавший свою ошибку, сразу стал на голову выше других.
Он увлеченно готовился к занятиям, вносил в них элемент игры: разбивал студентов на группы (муж, жена, дочь, теща), заставлял их импровизировать, проявлять инициативу, мыслить самостоятельно, а однажды в клубе МГУ поставил целый спектакль на английском языке, где и сам сыграл одну из ролей — по общему признанию «как народный артист».
Валерка считался лучшим преподавателем, но время шло, а он все оставался почасовиком — не было свободной ставки, а когда вдруг место освободилось, на него взяли молодую выпускницу ИнЯза, дочь профессора. В тот день Валерка крепко выпил и впервые пришел домой в полночь.
— Утерли мне нос, Милена. Взяли сопливую девицу без практики, а у меня приличный стаж… И никто на кафедре не встрепенулся. В общем, пренебрегли мной…
— Валерочка, я считаю, тебе нужно поступить в аспирантуру, писать диссертацию, — сказала Мила. — Один твой друг уже дипломат, другой защитился, а ты все почасовик, и никаких перспектив. А ведь ты способнее их всех, просто не добиваешься.
Валерка послушал жену, засел за книги, но через месяц ему пришлось работать с иностранцами, потом шеф попросил перевести какие-то материалы, и аспирантуру пришлось отложить. К тому же Валерка решил прежде всего накопить денег на кооператив и снова набрал учеников, снова стал делать переводы на радио.
Вскоре Мила закончила Строгановку и стала работать в конструкторском бюро. Чтобы не тратить время на разъезды, Валерка с Милой сняли комнату в центре, на улице Грановского в огромной коммунальной квартире. После Преображенки престижный район им показался Парижем, вот только не радовали жильцы в квартире — они подобрались словно по контрасту. Одну комнату занимала семья военного, который находил в себе сходство с «великим полководцем», но его жена говорила, что вышла замуж за дубину и алкоголика. В отличие от своего мужа, эта дамочка нигде не работала, ходила в кинотеатры, смотрела по два-три фильма в день, при встрече с Милой задавала один и тот же вопрос: когда у них появится ребеночек?