Видение
Шрифт:
— Или он хочет поймать меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю.
— Если...
— Давай поменяем тему.
После ужина Мэри, извинившись, вышла в туалет, находившийся в другом конце дома.
Оставшись наедине с Максом, Лоу спросил:
— А что ты думаешь об этом?
— О том, что Лингард воскрес из мертвых?
— Ты относишься к этому серьезно?
— Это ты изучал оккультные науки, — ответил Макс. — Ты прочитал сотни книг по этому вопросу. Ты знаком с ней гораздо дольше, чем я. Именно ты и познакомил нас.
— У меня совершенно нет никаких соображений, — сказал Лоу.
— Ее психоаналитик считает, что это она бросала тех стеклянных собак.
— Бессознательный телекинез? — спросил Лоу.
— Именно.
— А раньше у нее когда-нибудь проявлялись телекинетические способности?
— Нет, — ответил Макс.
— А пистолет?
— Думаю, что его направляла она.
— Стреляя в саму себя?
— Да, — выдохнул Макс.
— И она же направляла морских чаек?
— Да.
— Управлять живыми существами... Это не телекинез.
— Это один из видов телепатии, — сказал Макс.
Лоу наполнил свой бокал.
— Это очень странно.
— Это должна быть телепатия. Я не могу поверить, что теми чайками управлял дух умершего человека.
— Зачем ей желать убить себя?
— Она не желает.
— Хорошо, если это она — полтергейст, способный вызвать все эти феномены, если она управляла тем пистолетом, тогда у меня создается ясное ощущение, что она пыталась убить себя.
— Если бы она хотела покончить с жизнью, — сказал Макс, — она бы не упустила такую возможность. Но она ее упустила и в случае со стеклянными собаками, и в случае с пистолетом, и в случае с чайками.
— Тогда зачем ей все это? — недоуменно спросил Лоу. — Зачем ей играть роль полтергейста?
Макс вздохнул.
— У меня есть одна теория. Думаю, что это какой-то особый случай, выходящий за привычные рамки. Она предвидела что-то, с чем ее сознание не хочет сталкиваться. Что-то для нее ужасное, разрушительное для ее личности. Что-то, что полностью уничтожит ее, если она будет об этом постоянно думать. И она выбросила это из головы. Безусловно, она может выбросить это только из своего сознания. А подсознание никогда не забывает об этом. И теперь, каждый раз, когда она хочет прояснить это видение, ее подсознание использует феномен полтергейста, чтобы отвлечь ее.
— Потому что ее подсознание знает, что преследование этого человека принесет ей боль.
— Совершенно верно.
Холодный озноб охватил Лоу Пастернака.
— А что она могла такое предвидеть?
— Ну, может быть, что этот психопат убьет ее? — ответил Макс.
Мысль о том, что Мэри может умереть внезапно, испугала Лоу. Он был знаком с ней уже более десяти лет, она ему понравилась с первой их встречи, и с каждым годом она нравилась ему больше и больше. Нравилась? Только? Нет. Он любил ее. Так по-отечески любил. Она была такой милой, добросердечной. Такой открытой. Но только теперь он понял,
Макс наблюдал за ним холодными серыми глазами, которые нисколько не отражали его эмоций. Он не казался потрясенным или хотя бы расстроенным тем, что его жена может умереть.
«У него было больше времени свыкнуться с этой мыслью, — подумал Лоу. — Он так же нежно относится к ней, как и я, но его чувства не проявляются на поверхности — они глубоко, там, где их никто не видит».
— А может, этот маньяк убьет меня, — продолжил свою мысль Макс.
— Вы оба должны бросить эту затею, — прервал его Лоу. — Отправляйтесь домой сегодня же. Уезжайте отсюда.
— Но, если она предвидела что-то подобное, — возразил Макс, — это может произойти, где бы мы ни находились. Это может произойти, будем мы этого избегать или нет.
— Я не верю в предназначение.
— Я тоже. Но... все, что она предвидела, всегда сбывалось. А потому, если мы не будем преследовать убийцу, не начнет ли он преследовать нас?
— Черт вас побери, — сказал Лоу.
Он залпом осушил свой стакан и налил себе еще.
— Есть еще кое-что, — продолжил Макс. — Когда ей было шесть лет, один мужчина пытался изнасиловать ее.
— Бертон Митчелл, — сказал Лоу.
— Что она рассказывала тебе об этом?
— Немного. Так, в общих чертах. Сомневаюсь, может ли она вспомнить что-либо еще.
— А не говорила она тебе, что потом произошло с Митчеллом?
— Его признали виновным, — ответил Лоу. — Он повесился в своей камере. Так?
— Ты это знаешь точно?
— Она мне так сказала.
— Но ты сам точно в этом уверен?
Лоу был озадачен.
— А зачем ей лгать?
— Я не говорю, что она лжет. Но, может, ей просто никто не сказал правды?
— Не понимаю.
— Предположим, — сказал Макс, — что Бертон Митчелл никогда не был приговорен к тюремному заключению. Предположим, что у него оказался такой адвокат, который сумел вытащить его оттуда, хоть он и был виновен. Так бывает. Если бы ты был отцом шестилетней девочки, которая перенесла такую моральную травму после того, как ее пытались изнасиловать, скажешь ли ты ей, что насильник безнаказанно разгуливает на свободе? Не получится ли так, что она получит еще большую психологическую травму, узнав о том, что этот монстр может с ней встретиться еще когда-нибудь? Если Бертон Митчелл был отпущен, уверен, отец Мэри решил, что лучшим выходом будет заставить ее поверить, что с ним все кончено.
— Но она сама могла бы узнать правду, когда выросла, — возразил Лоу.
— Необязательно. Совсем необязательно, если она не стремилась узнать ее.
— Ей мог сказать об этом Алан.
— Может, Алан вообще не был в курсе той истории, — сказал Макс. — Ему тогда было всего девять лет. Отец мог солгать им обоим. А если...
Лоу предупредительно поднял руку.
— Предположим, ты прав. Предположим, Бертон Митчелл был отпущен. Какое это может иметь отношение к этой истории?
Макс взял свою вилку и поддел на нее оставшийся у него на тарелке кусочек картошки.