Видение
Шрифт:
В десять минут второго дождь стал ослабевать и перешел в изморось. А еще через пять минут прекратился совсем. Открыв дверцу машины, он вышел из нее.
Воздух был чистый и холодный. Ветер совсем стих.
Примерно в миле слева от него и ниже ночь вокруг порта была пронизана огнями, похожими на рождественскую иллюминацию.
Единственное освещение вблизи исходило от одного из трех коттеджей, расположенных в двухстах ярдах к западу. Эти дома выстроились вдоль скалы, повернувшись фасадами к морю, а свои задние дворы обратив к тупику покрытой щебенкой дороги.
Самый
Как он и предполагал, Эрика еще не ложилась спать. Вероятно, работала над одной из своих акварелей. Или доделывала другое, написанное маслом в серо-зеленых тонах полотно.
Он обошел «мерседес» сзади и открыл багажник, до предела заполненный оружием: итальянский револьвер, два ружья и семь пистолетов, ящики с патронами. Он выбрал автоматический кольт сорок пятого калибра. Он был уже заряжен. Собственно все пистолеты были заряжены. Он сунул кольт в карман своей куртки и закрыл багажник.
Придерживая нож на боку, он пошел вниз по грязной дорожке в сторону освещенного дома. Ночь была такая беспросветно темная, что он недосмотрел и угодил в рытвину на обочине подъездной дороги. Его ботинки испачкались в грязи.
Мэри бормотала во сне.
Ей снилось, что она с отцом. Он выглядел так, как тогда, когда ей было девять лет, себя же она видела еще девочкой. Они сидели вдвоем на подстриженной зеленой лужайке. Солнце стояло в зените, оно сильно палило — нигде нельзя было спрятаться.
— Если я помогу людям с помощью моих способностей, может, они будут любить меня. Я хочу, чтобы люди любили меня, папа.
— Да, моя радость, я люблю тебя.
— Но ты покидаешь меня.
— Покинуть мою маленькую девочку? Никогда.
— Ты умрешь в машине. Умрешь и оставишь меня.
— Ты не должна говорить подобные вещи.
— Но...
— Если я умру, у тебя есть твоя мама.
— Она уже бросила меня. Она бросила меня ради виски.
— Нет, нет, твоя мама очень любит тебя.
— Она любит виски. Она уже забыла, как меня зовут.
— Твой брат любит тебя.
— Нет, не любит.
— Мэри, что за ужасные вещи ты говоришь!
— Я не виню Алана за то, что он не любит меня. Все его животные умирают по моей вине.
— Это не твоя вина.
— Ты знаешь, что это так. Но, даже если Алан любит меня, рано или поздно он бросит меня. И тогда я останусь одна.
— Рано
— Может, сначала он и будет любить меня. Но затем и он покинет меня, как все. Мне нужна защита, чтобы я никогда не оставалась одна. Я хочу, чтобы много людей любили меня. Если меня будет любить много людей, они просто будут не в состоянии покинуть меня одновременно.
— Посмотри на часы. Мне пора идти.
— Папа, ты не можешь бросить меня.
— У меня нет выбора.
— Я нашла Элмо сегодня утром.
— Кота Алана?
— Я нашла его всего в крови.
— Где ты нашла его?
— В домике для игр.
— А другое животное?
— Кто-то разрезал его на кусочки.
— А Алан знает?
— Еще нет. Папа, он будет очень плакать.
— О Боже, бедный мальчик.
— Он возненавидит меня.
— Мэри... ты ведь не...
— Нет, папа, я никогда не смогла бы этого сделать.
— После того, что случилось на прошлой неделе...
— Но это была не я! Не я!
— Хорошо, хорошо! В таком случае это был сын Митчелла.
— Я бы хотела, чтобы миссис Митчелл покинула наш город.
— Сын Бертона Митчелла порезал Элмо. Алан не возненавидит тебя.
— Но это потому, что его отец из-за меня сел в тюрьму, он приходит сюда и убивает животных Алана.
— Алан поймет это, он не будет винить тебя.
— Алан еще злится на меня, потому что я бросила его черепаху в бассейн на прошлой неделе.
— Ты так и не объяснила, почему ты это сделала?
— Какой-то голос сказал мне сделать это.
— Ты заслуживаешь наказания за это, ты это знаешь. Это ведь черепаха Алана, а не твоя.
— Какой-то голос сказал мне...
— Кто сказал тебе?
— Какой-то голос...
— Мэри, иногда ты бываешь очень, очень странной.
— Не уезжай, и я буду хорошей.
— Я должен ехать.