Видение
Шрифт:
– Все хорошо, ты в больнице. Я рядом, – успокаивающим голосом сказала жена.
– Б-больница? – хриплым голосом спросил следователем, пытаясь приподняться.
– Да, тебе сильно досталось. Не волнуйся, все хорошо, – ответила Жанна, снова укладывая его на место. – Лежи. Я сейчас позову врача.
В полутьме палаты ее лицо казалась незнакомым. Или таким было все вокруг после этого жутко реалистичного сна, подаренного малефиком?
Или был ли это сон?!
Последняя мысль заставила Леонардо вздрогнуть и с ужасом посмотреть
– Что такое? – всполошилась она. – Тебе плохо?
– Нет, но я, кажется, схожу с ума, – пробормотал Милано. – Мишель рядом? Неожиданно… Позови его сюда. Он мне сейчас нужнее врача.
Мадам Милано с сомнением посмотрела на мужа, но встала со своего места.
Лео закрыл глаза и выдохнул.
На дворе тысяча девятьсот третий год. Третий, а не семнадцатый.
И все это было лишь кошмаром чернокнижника, а не видением будущего. Просто маленькая месть от самого наглого малефика современности.
– Да, все было именно так, – пробормотал Лео. – Тем более сон был очень бредовый. В войну я готов поверить. В собственную мобилизацию – тоже. Но не малефиков, поставленных под ружье. И в ученых, нашедших рецепт всемогущества. Просто бредовое видение…
Для очистки совести он попытался повторить трюк, который видел в кошмаре.
«Собрать воспоминания, спрессовать их в комок и… Ничего, Господи боже мой, ничего не получилось!» – с облегчение подумал Милано, когда на ладони ничего не появилось.
Никакого «снежка» их видения не получилось. Не получилось ровным счетом ничего. Все это было лишь бердом разума, отправленного темной энергией.
«И мы не будем вспоминать про целую программу по развитию способностей, специальные препараты и годы практики. Так ведь, следователь Милано. Это же очень удобно?» – мелькнула мысль на грани сознания.
Мерзкая, неприятная и очень похожая на правду.
– Нет, это кошмар, морок, наваждение. И ничего более! – прошипел следователь бюро надзора.
Он очень хотел в это верить. От неприятных размышлений пациента оторвал холодный голос Мишеля Граммона:
– Нам нужно серьезно поговорить, следователь Милано.
Леонардо внимательно посмотрел на свойственника. Тот едва заметно кивнул, его губы тронула едва заметная усмешка.
– Моим действиям нет оправдания, – как можно печальнее сказал обладатель таланта А-37.
– Верно, нет, – сухо произнес капитан-следователь. – Да, все документы были составлены правильно…
«Задним числом», – мысленно заполнил паузу в речи начальника Лео.
– Но при этом вы нарушили целый ряд предписаний и кодекс этики, вторгнувшись в скромное жилище уважаемого депутата Баннера. И за это к вам будут применены самые жестокие меры взыскания!
– Я понимаю, месье. Я понимаю и согласен с этим. Моим действиям нет оправдания и прощения, – опустив голову, произнес Милано.
Говорить, что не нарушил никаких предписаний Лео не стал. Как уточнять, что
– Я рад, что вы все понимаете. Советую не рассчитывать на снисхождение. Руководство бюро надзора будет максимально строго к вам! Особенно с учетом ваших прошлых проступков! – повысив голос, закончил Мишель.
И вышел из палаты, буквально чеканя шаг.
«Не думал, что увижу марширующего Граммона», – почти весело подумал Леонардо, закрывая глаза.
Дядя Жанны вернулся спустя четверть часа, на его губах играла невеселая ухмылка.
– Кто-то вбил себе гвоздь в крышку гроба, – спокойно сообщил он, садясь на стул. – И это не ты.
– Правящая партия?
– Она самая. Наше дорогое возрождение-вырождение. Когда начался переполох разбираться не стали, прислали чинушу с требованием покарать тебя, чтобы другим неповадно было.
– И? – усмехнулся Лео.
– Кардинал сказал, что уже взял на карандаш дело Баннера. Если ты понимаешь, о чем я. Но тонкий намек посланник не уловил и потребовал, чтобы я устроил показательную порку.
Смеяться было больно, но следователь не удержался.
– Да, он даже не удосужился уточнить некие подробности твоей биографии. Хотели трагедию, но получили комедию.
– Скорее фарс, – фыркнул Леонардо. – И что мне вынесли выговор с занесением в личное тело?
– Угу, сейчас буду приводить приговор в исполнение. Кардинал даже составил какую-то бумажечку без подписи. Потом, правда, сжег, но это было когда вырожденцы вышли из кабинета.
Милано усмехнулся.
– Эх, а ведь когда-то глава этой партии лично меня награждал!
– Не думаю, что они помнят об это. Крестик какой-то дали и все. Пару грамм драгметалла, несколько камешков и вспышки фотокамер. На этом их память заканчивается, – нехорошо улыбнулся Граммон. – Вот только у бюро память подлиннее. Особенно, когда берутся за одного из нас.
– И на этой радостной ноте мы переходим к расследованию, – серьезно сказал Лео. – Что произошло в особняке?
– Ничего хорошего. Мясник уложил вас всех, потом проломил стену и ушел. Штурмовики на улице успели пару раз пальнуть ему в спину, да и только.
– Погибшие? – мгновенно отреагировал Милано.
– Обошлось. Только раненые. Твои телохранители, да слуга. Его зацепило куском кирпича из проломленной стены.
– Не характерно для него. Я думал, что он нас всех там и зарежет.
– Что он с тобой сделал? – задал ожидаемый вопрос Мишель.
Следователь Милано напрягся. Сильно.
– Ты здесь уже пятый день, медики заверяют, что травм нет. Проклятье отсутствует, наши эксперты ручаются. Что там с тобой произошло, Лео?
Молодой талант закрыл глаза, глубоко вздохнул и после секундного размышления выдал все. И про разговор с малефиком, и про странное видение, и про ощущение липкого ужаса, которое не спешило отступать.