Видение
Шрифт:
— Здесь странная атмосфера, — сказал Лиам. — Как-будто они что-то скрывают, а мы этого не видим. Что-то, что делает их подозрительными по отношению к незнакомцам — даже людям — и напряженными. Как будто они чего-то ждут.
— Не могу не согласиться.
Дело именно в атмосфере, потому что, кроме домотканой одежды девушки, здесь не было ничего, что выдавало бы это место как территорию Ревейона. Понятно, что они не будут заявлять о себе во всеуслышание, учитывая, что они убили четырех человек, не считая своих.
И им должно быть известно, что Сдерживающие
Мы добрались до грузовика, положили коробки во все еще открытую заднюю дверь, и подтолкнули их к центру.
Я повернулась к Лиаму и посмотрела на него.
— Женщина, которая вывела меня из палаток, и та, что позвала ее, носят одежду Ревейона. Мы могли бы вернуться, схватить их и попытаться доставить в Кабильдо.
Лиам захлопнул борт кузова и затянул узлы на веревке, как опытный моряк. А затем положил руку на заднюю дверь.
— Могли бы, — ответил он, оглядываясь на ряды палаток. — Но их там почти наверняка больше. И хотя я рад, что ты уверена в наших силах, но они значительно превосходят нас числом.
— Зануда.
Он окинул меня насмешливым взглядом.
— Ты планируешь вытащить их с помощью магии? Потому что кроме оружия в бардачке, у нас больше ничего нет. Первое правило игроков в покер и охотников за головами: знай, когда нужно вести себя агрессивно, а когда звать постоянную армию.
— Я… Ты сбил меня с толку этой метафорой. Но я тебя поняла.
— Хорошо. Потому что, если я приведу тебя домой хоть с одной царапиной, Гуннар будет занозой в моей заднице всю неделю.
— Гуннар мне не отец.
Лиам тяжело вздохнул.
— Нет, но он назначил себя твоим защитником.
В нескольких метрах от грузовика раздался шум, двое мужчин в джинсах и футболках начали потасовку. На вид им было лет по двадцать с небольшим, оба со смуглой кожей и темными волосами, в повседневной одежде.
— Нет, это ты пошел нахер, — сказал тот, что ниже ростом, но более крепкий мужчина с накачанным телом.
Лиам, как по боевой тревоге, принялся осматриваться, наблюдая, как они кричат и пихают друг друга, и слегка развернулся, прикрывая меня своим телом от возможной угрозы.
Более высокий мужчина, подняв руки, начал отходить, но, по-видимому, не мог удержаться, чтобы не толкнуть другого парня плечом.
— Ах, ты, урод! — закричал парень пониже и нанес первый удар.
— Придурки, — выругался Лиам, затем посмотрел на меня. — Оставайся здесь.
И шагнул вперед.
Когда Лиам приблизился к ним, можно было увидеть, что он оказался выше их ростом.
— Эй! Прекратите.
Я отвернулась к двери и услышала крик Лиама.
— Клэр!
Я ощутила его тревогу и страх, но прежде, чем смогла снова повернуться, меня толкнули на грузовик, удар о дверную ручку пришелся на солнечное сплетение.
Я хватала воздух ртом, отбиваясь от нападающего, но меня ударили под колено, и я споткнулась. Меня схватили за волосы, ткнули лицом в дверное окно и связали запястья грубой веревкой, которая впилась в мою кожу, как оголенные провода.
— Клэр! —
— Лиам! — закричала я, прежде чем мне завязали глаза.
Драка была отвлечением, ловушкой.
И мы угодили прямо в нее.
Меня дернули за руку, оттаскивая от грузовика, и толкнули в сторону лагеря. Они завязали мне глаза черной тканью, но затянули её недостаточно сильно. Я посмотрела под ноги и увидела газон, по которому мы возвращались в палатки, идя вниз по дороге.
— Клэр! — снова позвал Лиам, но голос его отдалился. Они разделяли нас.
У нас были проблемы. Паника быстро поднялась, сжимая мою грудь, я услышала, как со свистом вдыхаю и выдыхаю. Хотелось упасть на землю и держаться за траву, пока не смогу снова дышать, пока не окажусь в безопасности.
Прекрати, — приказала сама себе. Прекрати волноваться. Это не поможет ни тебе, ни ему. Ты должна оставаться спокойной. Тебе просто нужен план. Просто нужно делать шаг за шагом, быть как можно осторожнее и использовать любую возможность, чтобы освободиться.
Проговорив все это, поняла, что земля под ногами стала утоптанной, а где-то поблизости плакал ребенок.
Я снова была среди палаток. Звуки были приглушены, видимо, это была одна из тех дорог, которые выходили на задние их части. По обе стороны, удерживая меня за руки, были люди, которые вели меня вниз по дороге с такой скоростью, что я едва могла удержаться на ногах.
Я угодила ногой в яму и полетела вперед, но прежде чем я упала на землю, меня подхватили. Я уловила справа от себя тяжелый и пьянящий аромат пионов и гардении, а пальцы, которые вцепились мне в руку, были с короткострижеными острыми ногтями. Вероятно, справа от меня была женщина. Другую мою руку сжимали немного сильнее, а пальцы были толстыми. Видимо, слева был мужчина.
Мы повернули направо и стали углубляться в ряды палаток. На этот раз мы были со стороны входов, и я чувствовала запахи и слышала людей поблизости.
— Чертовы нарушители спокойствия, — крикнул пожилой мужчина, который стоял всего в двух шагах от нас. — Сующие свой нос в чужие дела.
— Не надо лезть в чужие дела, — согласилась женщина.
То, что они видели во мне, двадцатичетырёхлетней перемазанной свекольным соком девушке, нарушителя спокойствия и человека, который лезет в чужие дела, поразило меня. Я, конечно, являлась и тем, и другим, но как они узнали?
Потому что женщина с Бурбон-Стрит заметила меня и передала остальным? И, как говорила Лонни, сработало сарафанное радио? Вероятно, новости в лагере распространялись со скоростью лесного пожара. Я начинала задаваться вопросом, было ли это единственным, что распространялось так же быстро? Или ненависть и паранойя распространялись так же легко.